"Повелительница зеркал" - читать интересную книгу автора (Рыжая Марика)

Глава 4 От любви до ненависти

День начался, как обычно, и ничто не предвещало разыгравшейся потом бури.

Ника сидела дома у Алика, поглаживая верного Горелко.

— Знаешь, что я думаю, Ника? — подала голос Краснова.

— Что?

— Думаю, тебя уже учить ничему не надо! Вот.

— Как это?

— Ты знаешь уже больше нас самих. Вот.

Вероника давно заметила, что Ада любит прибавлять к предложениям слово «вот». Они получались более назидательными.

— Ладно, — пожала плечами Ника.

Она взяла стакан и налила себе еще сока, попутно скормив Горелко конфету.

— Давайте решать, как быть с этой русалкой, — предложил Брайан. — Предлагаю подкараулить ее, изловить и выяснить, что к чему.

— Ну, зачем же сразу ловить? — спросила Раиса, помахивая крыльями.

— Можно просто дать ей знать, что мы не причиним ей вреда, и нормально по-говорить, — подхватила Ада. Брайан мягко улыбнулся.

— Ада, послушай! Русалки не говорят на русском, а значит, им невозможно что-либо объяснить. Да и потом, русалка — это нечисть!

— Ну и что? — заспорила Краснова. — Нечисть не такая уж и тупая, если ты не знал! Лешие ухаживают за лесом, домовые — за домом…

— И что с того?! — Таунс вскочил, — больше нечисть ничего не может, поэтому и церемониться с ней не нужно!

— Да перестаньте вы оба орать! — попробовал вмешаться Алик, но его не слу-шали. Банальный спор стал постепенно переходить в настоящий конфликт.

— Ты рассуждаешь, как Светлая ворожея! — крикнул Таунс.

Павел, Раиса, Алик и Ада уставились на него так, как будто он выругался в присутствии президента.

Ада часто-часто задышала. Она была близка к тому, чтобы разреветься.

— А ты — как Темный… — еле слышно проговорила она. Но Таунс ее прекрасно услышал. Лицо у него посерело.

— Заткнись!!! Что ты вообще понимаешь?!!! — заорал он и, шагнув к Аде, толк-нул ее в грудь. Не устояв на ногах, Краснова повалилась на пол, больно ударив-шись при этом. Слезы невольно потекли у нее по лицу…

Гневно засопев, Павел, размахнувшись, засветил Таунсу в глаз так, что того отбросило к окну. Быстро поднявшись, Брайан вылетел из комнаты. Ада шумно дышала, поднимаясь и утирая слезы.

— Я его убью! — заорал Павел, бросаясь вдогонку за Брайаном.

— Нет!!! — крикнула Ада, вытянув руки в Знаке запрета.

Ника почувствовала, как неудержимая энергия полилась из ладоней девочки. Эта сила удержала Павла.

— Убьешь его, — четко и серьезно проговорила Ада, удерживая братца, — убей и меня!

Павел удивленно посмотрел на сестру. Он не мог пошевелиться: сила Красно-вой сдерживала его.

— Поклянись, что не тронешь Брайана, — велела Ада. По ее лицу текли слезы, но карие глаза смотрели серьезно.

— Клянусь… — выдохнул Павел, — но почему?

Вместо ответа Ада отпустила брата и снова опустилась на пол, давясь слезами. Все помолчали.

— Ада, — подала голос Крылова, — немедленно прекрати! Из-за какого-то там…

— Нет! — воскликнула Ада, закрыв лицо руками, — не произноси его имени! Пошли все прочь! Вон!!!

Ребята переглянулись.

— Я сказала — вон!!! — громко завопила Ада, хватаясь за амулет Силы.

Внезапно у Ники закружилась голова, ее как будто подхватила бешеная кару-сель. Пол ушел из-под ног. Неожиданно девочка поняла, что стоит вместе со все-ми на другой улице. Вдалеке виднелась крыша дома Красновых.

— Во дает! — присвистнул Павел. Его сестренка тоже выгнала.

— Принудительная телепортация! — восхищенно воскликнул Алик. — Вот что значит высшая ворожба!

— И чего она бесится? — пожал плечами Краснов.

Ника задумалась, прикусив губу. Похоже, только она понимала, в чем тут де-ло…

Нике не спалось. Она лежала, открыв глаза и уставившись в потолок. Горелко посапывал у себя в коробке. Он оказался неплохим «сыночком». В еде не приве-редничал — ел все, что дают. Спал тоже хорошо. Достаточно было спеть песенку, и Горелко отрубался на всю ночь. Иногда, правда, на него накатывало, и он при-нимался летать по комнате, норовя сжечь все на своем пути. Нике приходилось пользоваться противоожоговыми заклинаниями и запасаться водой в ведрах.

Ника любила летать вместе с Горелко, но с условием, что тот не поджигает деревья. Постепенно дракончик привык и к друзьям своей «мамочки» и терпели-во позволял себя гладить.

Мама и папа не замечали Горелко, поэтому дракон мог летать по всему дому, где ему вздумается. Ника по-своему привязалась к нему и даже полюбила малы-ша. Горелко уже понимал такие слова, как «хорошо», «плохо», «нет», «да» и «умница». Нике нравилось иметь собственного дракона, и даже болонка Сэлли казалась ей теперь скучной и банальной…

Заснуть Ника так и не смогла. Промаявшись пару часов, она села в постели, болтая босыми ногами и поглядывая на Горелко. Тот уже вымахал до размеров собаки, хотя совсем недавно был ростом с дамский ридикюль.

Почувствовав ее взгляд, дракон поднял голову, будто спрашивая: «Чего не спим?». Ника улыбнулась и прижала палец к губам. Горелко понял, что надо вес-ти себя потише, и тихонько выполз из коробки.

Ника подошла к окну и распахнула форточку, вдыхая ночной аромат цветов. Теплый ветерок проник в комнату. Рыжие волосы распушились, ночная рубашка заколыхалась.

«Полетать, что ли?» — подумала Ника, глядя на звезды. Она обула кроссовки и натянула прямо на ночнушку свитер и длинную цыганистую юбку, найденную в шкафу у мамы. Прихватив вешалку, девочка задумалась, как ей проникнуть на улицу.

«Спускаться вниз нельзя: двери закрыты на засов, — рассуждала девочка, — ос-тается через окно».

Она распахнула створки окна. Горелко наблюдал за ее действиями, усевшись на комод. Ника запихнула бересту и перо в карман юбки, затем остановилась по-среди комнаты, проверяя, не забыла ли чего.

«А вдруг мама захочет проверить, сплю я или нет?» — мелькнула опасливая мысль. К счастью, она недавно выучила сложное заклинание, способное созда-вать точную копию ведуна. Сложное оно было потому, что его трудно было про-износить, при этом оно требовало полной концентрации и координации дейст-вий.

«Вообще для любого заклинания требуется три вещи: концентрация, спокой-ствие, уверенность. Если у тебя этого с избытком, то все получится», — говорил Брайан.

Ника вздохнула и заставила себя успокоиться. Затем она взяла в руки янтарь, висевший у нее на шее, повернулась спиной к западу и, проведя камнем по лицу крест накрест, прошептала:

— Яипок яом ан ерытеч ясач сивя!

«Язык сломаешь», — недовольно подумала Ника.

На кровати появилась веснушчатая девочка с копной рыжих волос. Она по-вернулась на бок и сладко засопела. Вероника придирчиво оглядела свою копию, затем позвала тихонько:

— Горелко, гулять!

Дракон нетерпеливо вспорхнул на подоконник и полетел, громко хлопая крыльями. Ника вскочила на вешалку верхом и помчалась вслед за драконом, за-быв закрыть окно. Внизу мелькали крыши домов, леса, озера. Ветер бил в лицо: на такой бешеной скорости Ника летела. Горелко летел впереди, хитро погляды-вая на девочку.

— Решил поиграть в догонялки?! — насмешливо крикнула ему Ника. — Ну, давай поиграем, посмотрим, кто кого!

Она разогнала вешалку до предельной скорости, оставив Горелко далеко по-зади себя.

— Ха! — Ника победно вскинула руку. Вдруг замелькали звезды, небо поменя-лось местом с землей. У девочки закружилась голова.

«Ну все, сейчас грохнусь!» — подумала Ника, но вовремя вывернула вешалку. Земля и небо встали на свои места. Оказалось, Ника просто перевернулась в воз-духе.

Позади захлопали крылья. Расстроенный Горелко только-только нагнал «ма-мочку». Ника засмеялась, глядя на унылого дракончика. Тот с укором поглядел на нее и отвернулся, показав хвост с шипами.

— Да ладно, — примиряющее утешила его девочка. — Главное не победа, а уча-стие.

Она представила, как она сейчас выглядит. Растрепанные рыжие волосы, глаза горят фосфорическим блеском, юбка колышется ветром.

«Точь-в-точь ведьма!» — подумала она со смехом.

Внезапно юбка задымилась. Вероника поспешно достала бересту, на которой коряво было нацарапано: «Ника! Приходи скорей к нам! Аде плохо! Павел».

Ника быстро развернула вешалку и на бешеной скорости помчалась в дерев-ню. Горелко, как верный пес, последовал за ней.

Ника подумала об Аде. С тех пор, как они с Брайаном поссорились, прошел день. Ника видела, как Павел выходил из дому к колодцу за водой. Ребята спра-шивали его о сестре. Павел говорил, что Ада сидит у себя в комнате, плачет и ни-кого к себе не подпускает.

— Я ей даже еду через окно телепортирую, — говорил озабоченный брат…

Вероника примчалась минут за пять к дому Красновых. Павел ждал ее у крыльца с фонарем.

— Не знаю, как ты усмиришь ее, веснушка, — протянул он. — Убью Таунса!

— Ты что, хочешь потерять сестру? — спросила Ника, сдавая дракончика на по-печение Павла.

— Нет, конечно!

— Тогда ты не тронешь Брайана! — убежденно кивнула Ника.

Павел тряхнул головой. Он ничего не понимал.

— Прости, Паш, но это дело чисто женское, — сказала Ника и поднялась на крыльцо.

— Э, нет, веснушка! — Павел схватил Нику за руку и потянул назад. — Через дверь даже не пытайся! У Ады на входной двери штук семь оборонительных за-клинаний. Зайдешь — пропадешь!

Ника присвистнула.

— А что ты хочешь? Темная ворожба есть темная ворожба! — вздохнул Павел. — Придется тебе лететь в окно! Не знал, что ты на вешалке… Кстати, у меня теперь тоже есть летательный предмет.

Павел сходил за угол дома и принес большое ватное одеяло, украшенное ро-зовыми мишками. Ника кивнула, не обращая внимания на розовых мишек, — не до того. Она вскочила на вешалку и мигом взлетела до окна Ады. Проверив на всякий случай окно на темную магию, Ника осторожно проникла в комнату.

Помещение было изрядно захламлено, все немногочисленные вещи поломаны. Сама же Ада валялась на диване, тупо уставившись в потолок. Ника заметила, что красные волосы Ады наполовину обрезаны и взлохмачены. Девочка даже не потрудилась одеться: на ней была длинная ночная сорочка, заляпанная кетчупом.

Услышав звук захлопнувшейся рамы, Ада вскочила. Увидев Нику, она вдруг кинулась на нее с кулаками.

— Это все из-за тебя, дрянь! Из-за тебя!!! — кричала она. Испуганная Ника едва удержала Аду магией. Драчунья замерла в одном положении. Лицо у нее было перекошено.

— Я могу долго удерживать тебя, — серьезно сказала Ника, — пока ты не успоко-ишься и не скажешь, что произошло.

Лицо Ады дрогнуло. Она вдруг заплакала тоненько и жалобно, как брошен-ный котенок. Нике тут же стало жаль ее. Она отпустила Аду. Краснова, плача, подошла к Нике и уткнулась ей в плечо.

— Ну, перестань, перестань, глупая, — попросила Ника, некстати вспоминая, как ей пришлось утешать свою подругу Таньку Ефремову, когда ту бросил парень из параллельного класса. Она усадила Аду на диван.

— Хватит, хватит, — приговаривала она до тех пор, пока Краснова не успокои-лась.

— Теперь объяснись, — потребовала Ника.

— А что объяснять? — спросила Ада, утирая слезы. — С тех пор, как Брайана знаю, так и сохну по нему. Помню, даже обрадовалась, что они с Пашкой подру-жились. Таунс на меня внимание стал обращать, даже предложил вместе на озеро слетать, и тут появляешься ты!

— Я? — удивилась Ника.

— Конечно, — уже спокойно продолжала Краснова. — Ты появилась, и все пошло прахом! В тебя влюбляются сразу два наших пацана. Все только и говорят: «Ника то, Ника се…». А мне каково? У Райки хоть Пашка есть, а у меня? Прости меня, конечно, Ника, но меня просто злость распирала! И тогда, когда мальчишки из-за тебя подрались… Это мне Крылова предложила сглазить тебя, чтобы тебя то к Алику, то к Брайану тянуло. Нет, ну какая я сволочь! Прости, Ника, прости!

Ада принялась драть себя за обрезанные волосы, но Ника остановила ее.

— Я так и думала, что он тебе нравится! — сказала она. — Но объясни, зачем же ты с ним поссорилась? Да еще и ни с того ни с сего, на ровном месте?

— А-а-а…,- отмахнулась Ада, — думала, чего это он все к тебе липнет, вот и со-рвалась… Ой, Ника, прости!

Ада спрятала лицо в ладони, снова собираясь заплакать.

— Я прощаю тебя! — воскликнула Ника поспешно, предотвращая новый поток слез. — А волосы-то зачем обрезать?

— Мне уже все равно, — деревянным голосом проговорила Краснова, — мне пле-вать на внешность. Плевать на себя. Брайан никогда не простит моей глупости! Я уж думаю, не умер…

Ника схватила подругу за плечи и начала трясти, крича:

— Нет, ты что, глупая?! Нас и так мало осталось, а ты…

— Я просто не знаю, что делать, — прошептала Ада.

Ника задумалась.

— Ладно, я тебе помогу! Только обещай, что выбросишь из головы дурацкие мысли!

— Обещаю, клянусь!

— Хорошо.

Внезапно Нике на голову что-то капнуло. Подозревая непонятно что, она по-смотрела вверх. Изредка пикируя, летающая табуретка бестолково кружилась под потолком. На ней стояли кружка молока и тарелка макаронов с майонезом, щедро лившимся сейчас Веронике на голову.

Ада подозвала табуретку свистом. Та снизилась, и девчонки зажали носы. На молоке уже образовалась густая пленка, послужившая кладбищем для трех мух. И макароны, и майонез радовали глаз яркой зеленью.

— Фу, гадость какая! — Вероника одним щелчком телепортировала сие кушанье куда-то на остров Ява. — Ты что, совсем ничего не ела?!

Ада грустно покачала головой.

— Нет, так дело не пойдет! — рассердилась Вероника. — Иди-ка ты умойся, ми-лочка, и простирни ночнушку заклинанием!

Ада послушно вышла из комнаты, попутно сняв оборонительные заклятья, а Ника отправилась на кухню.

Там сидел Павел. Горелко спал на холодильнике.

— Ну, как? — вскочил Краснов.

— Да вроде все налаживается, — ответила Ника.

Она думала приготовить что-нибудь. Бедная Ада! Совсем не ела весь день! И все из-за своей же глупости!

— Яйца есть? — деловито поинтересовалась Ника, открывая холодильник.

— Угу, — ответил Павел. — А ты, что, хавать посреди ночи собралась?

— Сестру твою накормить хочу! — пояснила Ника. — Омлетик сделать.

— Омлетик? — оживился Краснов. — В таком разе и на меня состряпай, пли-и-и-з, а то так за Адку испережевался, прямо сил нет!

Ника подозрительно глянула на Павла. Нет, похоже, он вправду переживал.

— Ладно, — согласилась она, размешивая яичную смесь. — Помоги-ка мне. Вот, поджарь…

Миска взлетела в воздух.

— Отойди, веснушка, — посоветовал Павел.

Из его пальцев вылетело жгучее пламя. Яичная масса мигом подрумянилась и загустела.

— Ну вот, миску подпалил! — огорчился Краснов.

— Плевать на миску, — восхищенно глядя на Павла, проговорила Ника. — Крас-нов, да ты прямо находка для шеф-повара! Никакой плиты не надо!

— Да ладно, чего уж там… — засмущался Павел.

Ника выудила омлет из почерневшей миски и плюхнула часть на тарелку Пав-ла.

— На, лопай! — велела она, — а я пойду к Аде.

— И я, — подскочил Павел, жуя на ходу.

— Э, нет! — покачала головой Ника. — Мы еще не закончили!

Прихватив с собой тарелку, хлеб и стакан холодного сока, Ника отправилась к Аде. Девочка сидела на диване в свежей ночнушке, уже умытая, и пыталась рас-чесать обрезанные волосы.

— Поешь сначала, — велела Ника, ставя перед Адой поднос. Ада благодарно кивнула и накинулась на еду.

— Ада, ты ведь понимаешь, что я не виновата, что мальчишки на меня запали, — начала Ника, глядя, как та уплетает омлет, запивая его соком. Ада кивнула, не отрываясь от еды.

— Кто их разберет, этих мальчишек, — легкомысленно сказала она с набитым ртом. — То их тянет на таких, как Райка. То на таких, как ты!

— А что, между нами большая разница? — подняла брови Ника.

— Еще какая! — кивнула Ада.

— Ладно, — продолжила Ника. — Значит, так. Завтра ты вылезаешь из норы, ве-дешь себя, как ни в чем не бывало. Просишь прощения у Брайана…

— Ой, я не смогу!

— Сможешь. Раз ты его любишь, значит, сможешь! Далее, ты миришь Павла с Брайаном, а я постараюсь сделать так, чтобы Брайан поменьше обращал внима-ния на меня и побольше — на тебя.

— Как?!

— Ну, не знаю. Может, подлянку ему подкину. Что-нибудь придумаю!

— А нельзя без подлянок?

— Можно. Но тогда тебе придется все Брайану объяснить. Так, мол, и так. По-нятно?

— Понятно.

— А Таунс пусть потом сам разбирается, кто ему нужнее, ты или я. Идет?

— Идет.

— Ну, а теперь давай тащи все, что есть в доме из заколок, расчесок и ножниц. Постараемся сообразить что-нибудь из этого ужаса у тебя на голове. Скажи спа-сибо, что девушка моего брата — парикмахер и что она успела кое-чему меня нау-чить!

Ада выскочила из комнаты. Через минуту она уже тащила огромное зеркало, воду, расческу, заколки и прочие парикмахерские принадлежности. Краснова уселась на стул, согнав с него щипаную кошку Полнолунию. Ника установила напротив Ады зеркало, с опаской покосившись на него. С тех пор, как маленькое зеркальце напало на Павла из-за нее, она стала напряженно относиться к зерка-лам. Вероника встала сзади Ады. Она совершенно не знала, что делать.

Внезапно отражение Ники зашевелилось, хотя сама девочка стояла неподвиж-но. Отражение подмигнуло и стало мочить волосы Адиного отражения. Ника по-тихоньку стала повторять за своим двойником, и через минут этак сорок тяжкого труда у Ады на голове красовалось миленькое каре с загнутыми вверх концами.

— Класс! — воскликнула Краснова, глядя в зеркало. — Ты, Ника, просто мастер!

— Спасибо, — кивнула Ника, вытирая руки полотенцем.

За окном постепенно рассветало. Девчонки зевнули.

— Ладно, нам с тобой поспать не мешало бы, — сказала Ада.

— Точно, — кивнула Ника. — Ну, я полетела…

Сев на вешалку, девочка вылетела из окна. Она летела низко, придерживаясь темных мест: пастух уже выгнал коров.

Оказавшись в комнате, Ника увидела свою копию, стоящую у окна.

— Чего так долго? — недовольно пробурчала та. — Вызывала-то на четыре часа, а уж утро!

— Да ну тебя, учат тут всякие! — огрызнулась Ника. — Иди, ты больше не нуж-на…

Хмыкнув, копия исчезла.

— Неужели я и в самом деле такая вздорная? — спросила вслух Ника, решив по-лучше следить за своим характером.