"Ирвин Уэлш. Преступление (Crime)" - читать интересную книгу автора

писклявым голосом, несообразным наружности, обсуждает с барменом
неконституционность системы налогообложения.
Леннокс заказывает еще водки. Потом еще. Достойные чаевые
гарантированно исключают недолив. Бармен явно в курсе, что не каждый, кто
приходит в бар в одиночку и с намерением набраться, хочет общения. Такие
граждане хотят выяснить, не предстанет ли дерьмо, заполнившее их мысли, в
ином качестве под воздействием алкоголя.
Пожалуй, зря Леннокс ушел с сеанса психотерапии. Он просто замкнулся.
Он этим назойливым подлецам ничего о себе не рассказал, ничего, что можно
было бы занести в личное дело: они бы занесли, даром что клялись в
конфиденциальности. С тех пор как его подняли с пола в пабе "Джини Дине",
Леннокс был на сеансах дважды. Психиаторша, Мелисса Коллингвуд, всего лишь
старалась помочь, понять, откуда ноги растут, но Леннокса она раздражала.
Особенно когда они заговорили о смерти. О смерти маленькой Бритни.
- Не могу смириться с тем, что девочка умерла в одиночестве и страхе, -
сказал Леннокс. - Эта мысль меня с ума сводит.
- Но разве не так - в одиночестве и страхе - умирают все люди? - Потуги
Коллингвуд на искренность выражались в округлении глаз.
Леннокс отреагировал немедленно:
- Ей же было всего семь лет, понимаешь ты это, чертова кукла? - рявкнул
Леннокс и выскочил из кабинета, и побежал, и перевел дух только в
Стокбридже, в баре "У Берта". Туда он ходил с самого начала расследования,
игнорируя автоответчик, переполненный сообщениями от своего поручителя по
"Анонимным наркоманам", жизнерадостного пожарного Кита Гудвина; под
саундтрек его множащихся просьб искать - и находить - забвение было легче.
Теперь антидепрессанты кончились, а Леннокс хочет кокаина.
Из музыкального автомата доносится кантри, поют в основном про выпивку.
Незаметно народу в баре прибавилось. Теперь уже человек пятнадцать. Бомжиха
ушла. Леннокс делает глоток пива. Поначалу голоса громче музыки, вскоре
музы-ка их заглушает, потом голоса опять берут верх. И так всю дорогу. Люди
заглядывают, выпивают и уходят, но большинство засели прочно, локти на
барной стойке расположили, не сдвинешь.
Боковым зрением Леннокс замечает, что одна из женщин, подстрекаемая
другой, строит ему глазки. В первый момент он не принимает взгляды на свой
счет, не в том он состоянии, чтобы полагаться на свои догадки. Однако
женщина соскальзывает с табурета и приближается к Ленноксу. Она хрупкого
телосложения, одета в короткую джинсовую юбку и ярко-зеленую блузку,
откровенно завязанную узлом под грудью. Кожа на обнаженном животе белая,
мягкая складка выпирает из-под ремня, в пупке броский пирсинг.
- Закурить не найдется? - Она растягивает слова, так говорят на Юге;
здесь, в Майами, чаще услышишь речь уроженцев северных штатов.
- Пожалуйста. - Леннокс достает зажигалку, которую прихватил в отеле.
На ней надпись "ФЛОРИДА" и пальмы. Женщина реагирует на пламя, как мотылек.
Она крашеная блондинка с очень белой, почти прозрачной кожей. Ее рот в
ярко-алой помаде напоминает открытую - может, в изумлении - рану. Глаза
запавшие, с темными мешками, которые Леннокс сначала принимает за "фонари",
но в свете пламени видит, что это следствие усталости. Лицо изможденное.
Впрочем, черты правильные; ей бы пополнеть немного. А то скелет скелетом.
Перед Ленноксом жертва наркотиков; с другой стороны, прикидывает он, кофе с
сигаретами на завтрак, обед и ужин тоже приводят к подобному результату.