"Герберт Уэллс. Восхождение мамочи на пик смерти" - читать интересную книгу автора

расположенным над гостиницей. Это не прибавило мне авторитета. Я дважды там
поскользнулся. В первый раз я свалился в расселину - к чему проявлял особое
рвение,- и три альпиниста, шедшие на Киндершпиц, более часа выуживали меня
оттуда; во второй раз удержался сам, но уронил ледоруб на головы людей,
поднимавшихся к леднику Хампи. Ледоруб чудом никого не задел, однако по шуму
и гвалту какой они подняли, вы бы решили, что я вышиб мозги у всей группы.
Послушали бы вы, как они выражались, и шедшие с ними три дамы тоже!
Назавтра было предпринято что-то вроде коллективной попытки помешать
нашему походу. Альпинисты выставили против нас хозяина отеля, всячески
увещевали мамочку и как могли чернили двух моих проводников. Брат владельца
гостиницы был заклятым врагом моих людей.
- Два года назад,- сообщил он,- они потеряли здесь одного господина.
- Хорошо, не двух! - отпарировал я.
Моя шутка его обескуражила. Она застряла у него в мозгу, как рыбная
кость в горле, поскольку он был чужд английскому юмору. Тогда явился
шелудивый и попробовал учинить проверку нашему снаряжению, вопрошая: "Ну а
это вы взяли?.. А то?.."
- Во всяком случае, мы не забыли две вещи,- произнес я, беззастенчиво
уставившись на его нос,- вуалетку и вазелин.
По сей день помню наше выступление в поход. Примерно в двухстах футах
над нами лежало ущелье, а сам отель, с его вывеской и окнами, расположенный
на огромном пустом плоскогорье, приближавшем нас на добрую тысячу футов к
западному отрогу горного массива, вырисовывался на фоне бугристой в зеленую
прожилку скалы, испещренной тут и там пятнами снега и темными полосками
рододендронов. Перед нами бежала дорога, извиваясь меж валунов, то вниз, к
камушкам, ведшим через горный поток, то вверх, на другую его сторону, к
леднику Магенруе, откуда нам предстояло подняться влево на скалы и потом
идти через глетчер к уступам на отвесном западном склоне. Был ранний час,
солнце еще вставало, и дали вокруг нас прятались в холодной голубизне. Все
обитатели гостиницы повылазили из постелей, чтобы присутствовать при этом
событии, и теперь стояли молчаливой группой - иные в неприличном дезабилье-и
созерцали наш исход. Последние долетевшие до меня слова были:
- Им придется вернуться!
- Конечно, мы вернемся! - крикнул я.- Можете за нас не беспокоиться!
И мы двинулись в путь, спокойно и неторопливо, через горный поток и
дальше, вверх и вверх к снеговым склонам и ледниковым уступам Пика Смерти.
Помню, что какое-то время мы шли в полном молчании, а потом вдруг, когда все
заискрилось в лучах восходящего солнца, наша речь, словно бы оттаяв,
полилась ручьем.
В нашем багаже имелось несколько предметов, которые я не желал
выставлять на обозрение моих коллег-альпинистов и потому не стал объяснять,
зачем я нанял пятерых носильщиков, хотя поклажи было меньше, чем на троих.
Но когда мы подошли к глетчеру, я решил отчасти раскрыть свои карты и извлек
на свет божий крепкий веревочный гамак. Мы уложили в него мамочку,
хорошенько укутав ее пледом, который закрепили вокруг нее двумя-тремя
стежками; затем мы выстроились гуськом и связались канатом: я -
предпоследний, спереди и сзади проводники, а в середине мамочка, несомая
двумя носильщиками. Я просунул альпеншток в две дыры, проделанные под
рюкзаком в плечах куртки, что придало моей фигуре сходство с буквой "т", и
теперь, когда я скатывался в ледниковую расселину-а я редко какую из них