"Марта Уэллс. Колесо Бесконечности" - читать интересную книгу автора

Растим пришел Маскелль на выручку - ей не пришлось признаваться, что
она понятия не имеет о том, кто такой ее телохранитель.
- Да ладно тебе, это дело Маскелль. А теперь не отдохнуть ли нам?
Завтра ведь снова в путь.
Последние слова Растима могли бы вызвать недовольство, а то и
небольшое восстание, если бы труппа за последние месяцы уже не привыкла к
невозможному, не говоря о неприятностях; поэтому актеры только поворчали,
закатывая глаза и обмениваясь мрачными взглядами.
Когда остальные разошлись по фургонам, Растим наклонился к Маскелль и
с любопытством прошептал:
- А все-таки кто он?
- Не знаю, - прошептала она в ответ.
Растим состроил выразительную гримасу; Маскелль ответила ему тем же.
Похлопав актера по плечу, она жестом велела ему уйти. Тот неохотно
подчинился, с сомнением оглядываясь через плечо.
Маскелль повернулась к воину. Он, не обращая внимания на
любопытствующих ариаденцев, разглядывал длинный порез у себя на руке:
должно быть, острый конец дубинки стражника все же задел его.
"Ну да, я же сама не велела ему обнажать меч".
- Пойдем со мной. Я промою твою рану, - сказала Маскелль. Старая Мали
оставила около костра небольшую жаровню, и Маскелль, обернув ее плетеной
циновкой, захватила жаровню с собой.
Воин странно посмотрел на Маскелль, но послушно пошел за ней. Она
поднялась в фургон и зажгла угольками два висячих фонаря, потом поставила
жаровню на обитую жестью подставку на полке. Воин сидел на подножке,
оглядывая внутренность фургона, набитого всяким барахлом, накопившимся за
долгий путь: рваными одеялами, выцветшими тьенганскими подушками, помятыми
медными чайниками, коробками с нитаранскими головоломками. С полукруглого
потолка свешивались, подобно летучим мышам, головами вниз несколько кукол;
их раскрашенные лица в тусклом свете казались удивительно живыми.
Марионетки оказались здесь, потому что у Маскелль имущества имелось
немного, а другие фургоны были перегружены. Сложенные в несколько раз
полотнища декораций хранились в ящиках и под койкой. Чтобы добраться до
чистых тряпок и мази, Маскелль пришлось отодвинуть рулон с изображением
дерева.
- Ты еще и целительница? - настороженно поинтересовался воин.
- Да нет. - Мазь приготовила старая Мали, но Маскелль не собиралась
признаваться в этом: внешность старухи не внушала большого доверия к ее
медицинским познаниям, а синтанцы, как было известно Маскелль, слыли
народом довольно цивилизованным. Когда Маскелль подняла глаза, воин все еще
сидел на подножке.
- Мне что, бросить тебе мазь? - подняв брови, спросила она.
Воин вошел в фургон и опустился на скамью - так, что Маскелль почти
могла до него дотянуться. Однако она чувствовала, что продиктовано это не
страхом, а просто осторожностью: так вела бы себя кошка, попавшая в
незнакомый дом.
Маскелль придвинулась, взяла руку воина и смыла кровь. Он слегка
вздрогнул от ее прикосновения - может быть, потому, что руки Маскелль были
холодными. Его собственная кожа оказалась очень горячей; биение пульса на
запястье вызвало в Маскелль неподобающее волнение. Она отметила, что воин