"Марта Уэллс. Колесо Бесконечности" - читать интересную книгу автора

опасности внезапно охватило ее.
"Идиотка, это же было сделано, просто чтобы тебя отвлечь!"
- Есть еще один!
- Где?
Маскелль уже бежала обратно к лагерю, продираясь сквозь кусты,
спотыкаясь о корни. Она на мгновение задержалась у кипариса, чтобы взять
свой посох, потом кинулась туда, где стояли фургоны ариаденцев. Когда она
была уже совсем рядом, раздался скрип: кто-то поднялся на подножку одного
из фургонов.
Выглянув из-за фургона Фирака, Маскелль увидела пришельца: на подножке
ее собственного фургона стояла темная фигура.
Она была слишком далеко... Пришелец повернулся к Маскелль и поднял
руку. В тот же момент воин вынырнул из-за фургона Растима и прыгнул сзади
на незваного гостя, сбил того с подножки и прижал к земле.
Через секунду Маскелль оказалась рядом. Воин по-прежнему прижимал
отчаянно вырывающееся существо к земле. Маскелль обошла их, пытаясь получше
разглядеть извивающегося и шипящего от ярости пришельца. На сей раз перед
ней был "он", а не "оно". Тощий настолько, что кости торчали сквозь кожу, в
рваной и грязной одежде поденщика... Под прямыми темными волосами не было
заметно татуировки, говорящей о жреческом сане, мозоли и загорелая кожа
выдавали крестьянина. В одной руке незнакомца был зажат небольшой шар из
серебристого стекла.
Брови Маскелль сошлись на переносице.
- Ах ты, вонючий выродок! - выдохнула она.
Ариаденцы, Малиндийцы, рыбаки - все, кто находился поблизости, - были
бы убиты. Маскелль чувствовала злую силу, рвущуюся на свободу из шара, так
же как рвался из рук воина пойманный крестьянин. Маскелль сделала шаг
вперед, схватила пленника за грязные волосы и подняла его голову.
Крестьянин тут же вырвался у нее из рук и плюнул в Маскелль, но она уже
успела увидеть то, что ее интересовало. Глаза парня были такими же
серебристыми, как поверхность шара, мутными и безжизненными, совсем не
похожими на глаза человека.
В этот момент из своего фургона выпрыгнул Растим и, почесываясь,
вытаращил глаза на непрошеного гостя. Головы начали высовываться и из окон
других фургонов. Маскелль попятилась и приказала:
- Убей его!
Кто-то в ужасе запротестовал, а Растим протянул к Маскелль руки.
Не обращая на него внимания, Маскелль смотрела на того, кто поймал
парня, помешал ему разбить шар и тем самым не дал проклятию обрушиться на
лагерь. Воин даже не дал себе труда обнажить сири, висевший в ножнах у него
на поясе, он просто прижал коленями к земле плечи парня, не давая тому
пошевелиться.
Остальные теперь молчали, пораженные, объятые ужасом. Парень словно не
слышал слов Маскелль, хотя она говорила по-кушоритски; он продолжал
издавать все то же яростное шипение. Конечно, Маскелль читала "Поучения", в
которых философ Арабад распространялся на тему о том, что существа,
лишенные души, не обладают и даром речи.
"Значит, старый дурак хоть в чем-то оказался прав, - мелькнула у
Маскелль презрительная мысль. - Нужно будет написать ему об этом".
Вслух же она сказала: