"Марта Уэллс. Колесо Бесконечности" - читать интересную книгу автора

окнами в потолке. Фирак откровенно одобрял ее решительность, но Растим все
время забегал вперед и обеспокоенно шептал: "Держи себя в руках, держи себя
в руках!"
Маскелль нашла хозяина в длинной комнате, выходящей на открытую
террасу. Он сидел за столом, споря о чем-то с купцами.
Появление монахини ордена Кошана было не таким уж необычным событием,
но в комнате, как только Маскелль вошла, воцарилась тишина. Маскелль
двинулась к столу и ударила посохом по разложенным на нем бумагам и
монетам. Все, разинув рты, вытаращили на нее глаза. Глядя на хозяина,
Маскелль приказала:
- Встань.
Хозяин был высоким здоровяком; голова его была наполовину выбрита,
оставшиеся волосы заплетены в косичку. Круглое лицо казалось бы
добродушным, если бы не стальной блеск глаз. Он подобострастно улыбнулся
Маскелль и начал:
- Послушай, сестра...
- Святая мать, - холодно поправила она его. Когда-то это и в самом
деле был ее титул; она и теперь по храмовым правилам сохраняла на него
право.
Хозяин заколебался, расчетливо глядя на нее. Маскелль продолжала
смотреть ему в глаза. Расчетливость сменилась беспокойством, и он
пробормотал:
- Святая мать... - и поднялся. Так обращаться полагалось к жрицам
нескольких рангов, и ни одну из них не годилось обидеть непочтительностью.
- Эти люди - актеры, - сказала Маскелль, - и не могут позволить себе
заплатить твою грабительскую цену за ночлег, если не дадут представления. -
Голос Маскелль был тихим и очень гневным. - Есть какая-нибудь серьезная
причина, почему им нельзя устроить представление?
Хозяин развел руками.
- Нет, святая мать, но если я позволю любой шайке попрошаек, которые
называют себя актерами...
Такое оскорбление заставило Растима заговорить прежде, чем Маскелль
успела вмешаться:
- Мы не попрошайки, - с жаром заявил он, делая шаг вперед. - Мы
показываем классические спектакли театров Ариадена и Киради. Мы проделали
далекий путь и не выступали с тех пор, как покинули Сакили.
- Случилось недоразумение, святая мать, - поспешил заверить ее один из
купцов.
- Если святая мать желает, они могут дать представление, - с кислой
улыбкой подтвердил хозяин.
Маскелль обвела взглядом встревоженные лица, гадая, что все эти люди
видят перед собой. В комнате висела тяжелая тишина - определенно слишком
тяжелая для подобной ситуации. Впрочем, эту мысль родила ее собственная
неспокойная совесть: никто здесь не мог знать, кто она такая. "Кем была, -
поправила себя Маскелль, - кем была..."
- Святая мать этого желает, - сказала она и отвернулась.
Когда Растим и Фирак объявили, что выиграли битву и представление
состоится, у остальной труппы это вовсе не вызвало энтузиазма. Гардик
разразился проклятиями, а Тераза сделала вид, что падает в обморок.
Даже Фирак заколебался, когда Растим захотел установить декорации и