"Герберт Уэллс. Облик грядущего (сценарий)" - читать интересную книгу автора

МУЗЫКА

Музыка входит в этот фильм как его неотъемлемая часть, и композитора
Артура Блисса следует считать его соавтором. В этом, как и во многих
других отношениях, настоящий фильм - по замыслу по крайней мере - является
смелым эксперименте. Звуковые и зрительные образы нужно было тесно
переплести между собой. Музыка Блисса не должна рассматриваться как некое
необязательное приложение. Она необходимая составная часть замысла. Музыка
вступления быстрая и беспокойная, все больше нарастает угроза. Потом
грохот и сумятица современной войны. Во второй части скорбные мелодии и
жуткие паузы периода эпидемии. В третьей - в военную музыку и
патриотические гимны врывается стук моторов - возвращение летчиков. Этот
стук переходит в машинное крещендо периода реконструкции. Музыка
убыстряется, становится все благозвучнее и нежнее по мере того, как с
повышением производительности исчезает напряженная трескотня, отличавшая
зарю машинной цивилизации начала девятнадцатого века. В музыке нового мира
звучит широта и веселье. Ей противопоставлен мотив реакционного мятежа,
оканчивающегося бурной победой новых идей в тот момент, когда Межпланетное
орудие стреляет и лунный цилиндр отправляется в свое знаменательное
странствие. В заключительных фразах слышно предчувствие торжества человека
- героический финал среди звезд.
Нельзя утверждать, что в фильме удалось так тесно переплести зрительный
образ с музыкой, как мы с Блиссом надеялись. Внедрение оригинальной музыки
в фильм во многих отношениях еще остается нерешенной проблемой. Но
превосходная музыка Блисса исполнялась и самостоятельно и записана на
граммофонные пластинки, доступные всем желающим.



МЕМОРАНДУМ,

розданный во время работы над фильмом всем имеющим отношение
к моделированию и выполнению костюмов, декораций и пр. для
заключительной фазы "Облика грядущего" (2055-й год нашей эры).

В нашей работе мы должны руководствоваться некоторыми принципами, пока
еще, к сожалению, до конца не усвоенными. Поэтому я не стану извиняться,
повторяя здесь эти принципиальные установки возможно отчетливее.
Во-первых, в финальных сценах мы показываем более высокую фазу
цивилизации по сравнению с нынешней - она богаче, более упорядочена,
производительность выше. В этом лучше организованном мире не будет заметно
спешки, будет меньше скученности, больше досуга, больше достоинства.
Суета, давка и напряжение современной жизни, обусловленные бесконтрольной
властью машин, не должны возводиться в п-ую степень, напротив, о них надо
забыть. Вообще говоря, вещи, здания будут огромны, это так, но они не
будут чудовищны. Люди не будут рабами, не будут все на одно лицо, они
станут свободными и разнообразными. Галиматью, вроде той, что мы находим в