"Герберт Уэллс. Необходима осторожность" - читать интересную книгу автора

язык или строил рожи детям вечной погибели, проходившим мимо него на
страшный суд, либо тянул назад, чтобы поглазеть на витрины магазинов. Не
обходилось и без короткой борьбы, когда взгляд его падал на афишу у входа
в недавно открывшееся кино. Кроме того, в этом нежном возрасте он
испытывал непонятное желание дергать девочек за волосы и уже дважды не
устоял против соблазна.
Уличенный, он упорно отрицал свою вину. В обоих случаях произошла
уличная сцена; жестокие нападки и дерзкие ответы.
Он утверждал, что девочки - дрянные лгуньи. Мать не верила обвинениям,
да и сам он почти не верил, что мог сделать это.



4. ЖИВОТНОСТЬ ЖИВОТНЫХ

М-сс Тьюлер не могла допустить, чтобы какая-нибудь нянька встала между
ней и ее Сокровищем. Пока он был маленький, она сама, гордая и бдительная,
катала его каждый день в колясочке по Кэмден-хиллу или Риджент-парку.
Когда Эдвард-Альберт обнаружил признаки расположения к собакам и стал
тянуться к ним, лепеча "гав-гав", она сразу же пресекла это.
- Никогда не трогай чужих собак, - заявила она ему. - Они кусаются.
Укусят, заразят бешенством, и ты взбесишься и будешь бегать и кусать всех
кругом. И те, кого ты укусишь, взбесятся.
В глазах ребенка мелькнуло выражение, говорившей о том, что эта
перспектива показалась ему не лишенной привлекательности.
- И ты будешь кричать при виде воды и умрешь в ужасных мучениях, -
продолжала она.
Проблеск интереса угас.
Кошек Эдвард-Альберт тоже приучен был бояться: у них колючки в лапах.
Иногда эти колючки бывают ядовитые. Очень часто люди заболевают от
кошачьих царапин. Кошки заносят в дом корь. Они не любят человека, хоть и
ласкаются к нему с мурлыканьем. А однажды она слышала страшную историю,
которую необходимо было сейчас же рассказать обожаемому сыночку, о кошке,
которая лежала, мурлыкая, на коленях у своей маленькой хозяйки и смотрела
ей в глаза - не отрываясь, смотрела в глаза, а потом вдруг вцепилась в них
когтями...
В конце концов у Эдварда-Альберта возникло отвращение к кошкам, и он
объявил, что не может выносить их присутствия в комнате. У него появилась
идиосинкразия к кошкам, как теперь принято выражаться - громко и
неправильно. Но иногда он вовсе не замечал, как кошки подходили к нему, и
это противоречило подобному утверждению. Лошадей он тоже боялся, понимая,
что спереди и сзади они одинаково опасны для человеческой жизни. Овец он
любил пугать и гоняться за ними, но в один ужасный день в Риджент-парке
старый баран повернулся к нему, затряс рогами и обратил его в бегство. Он
с криком бросился к матери, и та, бледная, но решительная, вмешалась,
пошла навстречу опасности и очень быстро устранила ее, несколько раз
раскрыв и закрыв свой серый с белым зонтик. Теперь он мог без риска
проявлять свою храбрость только перед недавно привезенными из Америки
серыми белками. Иногда он кормил их орехами, но как-то раз, когда они
слишком осмелели и попробовали взобраться по его ногам и побегать по нему,