"Герберт Уэллс. Король по праву (сценарий)" - читать интересную книгу автора

претендующие на полное освещение искусства писать сценарии для фильмов, и
внимательно изучив нынешнюю "продукцию" кинематографа, я едва не получил
от этого хроническое несварение желудка и написал либретто, которое,
по-видимому, удовлетворило мистера Годела больше, чем в глубине души меня
самого. Ибо с самого начала я не доверял этим руководствам. То либретто -
лишь зародыш публикуемого здесь сценария. По мнению знатоков, в
первоначальном виде фильм был осуществим, но я ни в коем случае не уверен,
что их мнение будет столь же снисходительным теперь, когда я расширил и
переработал материал. Но у меня было больше двух лет на то, чтобы
переосмыслить первоначальный набросок; я следил за возможностями
кинематографа со все возрастающим интересом; коммерческая сторона дела
претерпела множество изменений; что бы я ни выдумал, говорят мне, денег на
это теперь жалеть не будут, и когда я спрашиваю, могу ли я делать свой
сценарий каким угодно трудным и дорогим для постановки, то получаю ответ:
этим смущаться нечего. Вот я и не смущаюсь.
Я старался изложить фильм почти в таком виде, в каком зритель увидел бы
его на экране, и я даже скажу кое-что о музыке, которая должна быть
написана для него. В сущности, я собираюсь рассказать читателю о фильме,
как бы показав его в воображаемом кинотеатре, и, сделав это, хочу передать
его тем, кто меня так обнадеживал, чтобы они превратили его в зримую
реальность. Но сначала мне хотелось бы рассмотреть некоторые особые
трудности этого фильма и наилучшие, с моей точки зрения, способы их
преодоления. Кроме того, перед тем, как начнутся съемки, я коротко и в
общих чертах остановлюсь на том, что это за фильм и каким требованиям он
должен отвечать.
В скоропалительных и ожесточенных спорах и категорических утверждениях,
из которых по большей части состоит литературная, театральная и
кинокритика, всегда выделяются те или иные направления. Одни требуют
возвышенности и утонченности, другие - легкости и сердечности, третьи -
широты взглядов и полезности. Обычное разделение здесь оказывается
недостаточным; к "высоколобым" и "низколобым" ["высоколобыми" в Англии и
Америке называют интеллигентов, далеких от жизни; "низколобыми" - людей
малообразованных] надо добавить еще и "широколобых". "Широколобый" так же,
как "низколобый", боится быть "изысканным", но также, как "высоколобого",
его ужасают дешевка и примитив. Он не пренебрегает существующим, но и не
принимает его, а ищет, пытаясь достичь невозможного, и удовлетворяется
частичным успехом. Фильм, в котором рассказывается о нынешнем стремлении к
миру во всем мире, возможно, внушит отвращение как "высоколобым", так и
"низколобым". В нем надо выразить и обосновать мысль и тезис; в нем надо
отразить все политические позиции; показать воюющего человека, которого
война калечит и убивает, человека, которому война угрожает и который,
возможно, способен покончить с войной. "Высоколобый" назовет такой фильм
трактатом, "низколобый" - проповедью, и оба они ощупью направятся к выходу
в отчаянном стремлении убежать от этой "трактатопроповеди". "Высоколобому"
нечему учиться, "низколобый" ничему не хочет учиться; по сути дела,
разницы между ними нет. Этот фильм не для них. В конце концов
"высоколобый" - это тот же "низколобый", только вдобавок претенциозный. В
общем, мозги у них устроены одинаково. "Широколобый" останется, его
волнует огромность темы.
Если вдуматься, в выражении "мир на земле", в сущности, содержится