"Стенли Вейнбаум. Остров Протея (Высшая степень адаптации)" - читать интересную книгу автора

удачная. Он не был чувствителен к укусам крошечных песчаных блох - его кожа
давно уже загрубела. Но все же он не мог заснуть.
Почему? Он не был новичком. Много ночей Алан Карвер провел в диких и
безлюдных местах, и тем не менее сегодня ночные звуки держали его в
постоянном напряжении. Много раз за ночь он вздрагивал и просыпался,
покрываясь нервным потом. Почему?
Карвер прекрасно знал, какие звуки может принести с собой ночь, ему
был знаком любой птичий крик, любой писк летучей мыши. Но здешние шумы были
незнакомыми и... как бы это сказать поточнее... слишком разнообразными!
Тем не менее, к утру, он проголодался и решил подстрелить какую-нибудь
птицу себе на завтрак. Если дела пойдут плохо, можно будет подумать о
крысах, собаках или летучих мышах. Этим исчерпывалась фауна острова. И тут
Карвер нахмурился, вспомнив дикого желтоглазого чертенка, который скалился
на него с берега ручья. Уж это всяко была не летучая мышь, не крыса и не
собака. Кто же это был?
Все еще хмурясь, Карвер нащупал свой пистолет и убедился в его
исправности. Он продолжал думать, что маори напугало их собственное
воображение. Но то существо у ручья сложно было назвать плодом суеверия. Да
и хвостатая летучая мышь, коль скоро он видел ее собственными глазами, не
была фантазией туземцев.
Карвер решительно зашагал к папоротниковому лесу. Предположим, остров
Остин действительно приютил нескольких мутантов, уродцев и редких образцов
животных. Что из этого? Тем лучше: этот факт оправдывал экспедицию
"Фортуны". Это может добавить еще кое-что к славе некоего Алана Карвера,
зоолога, если он окажется первым, кто объявит об этом странном замкнутом
мире. И все-таки - так странно, что Моусон не сказал об этом ни слова, да и
китобои тоже.
На краю леса Карвер остановился. До него внезапно дошло, из-за чего
этот лес выглядел так странно. Он понял, что имел в виду Маллоа, когда
показывал на деревья. Карвер уставился недоверчивым взглядом, переводя
взгляд с дерева на дерево. Действительно, среди них не было родственных
видов. Не было даже двух схожих между собой деревьев. Каждое отличалось от
других формой листьев, цветом коры, размерами ствола.
Но это же невозможно! Пусть Карвер не ботаник, но он понимал, что
количество видов на острове должно быть ограничено самой интенсивностью
конкуренции. Должно быть!
Что же это значит? Каково происхождение этого множества видов и
семейств? Как любые из этих бесчисленных форм воспроизводят себя, если тут
нет других, родственных, чтобы их оплодотворять?
Однако вскоре желудок напомнил о себе. Карвер заметил просеку, или
тропинку, или, может быть, просто узкий проход в зарослях, и через минуту
он уже пробирался сквозь сплетения ветвей, внимательно выискивая
какую-нибудь птицу или плод.
На многих деревьях росли шарообразные или овальные фрукты разной
величины, но Карвер не знал, съедобны ли они. Одно небо ведало, какие
смертельные алкалоиды могли таится в этих незнакомых плодах.
Птицы порхали и кричали в ветвях, но пока что Карвер не видел ни одной
достаточно крупной, чтобы тратить на нее пулю. Кроме того, еще одна
странность привлекла его внимание: он заметил, что чем дальше он
продвигался от моря, тем более необычными становились формы лесных