"Стенли Вейнбаум. Новый Адам" - читать интересную книгу автора

этот странный человечек.
Ровной чередой проходили похожие друг на друга дни. Маленький Эдмонд
уже смотрел на окружающий его мир с некоторым подобием понимания, уже
тянулся к предметам своими странными ручонками. Такие хрупкие, маленькие,
но до чего же цепкие, когда вблизи оказывалось нечто, заслуживающее
внимания. Пальчики, как маленькие щупальца, обхватывали раскачивающиеся
часы Джона и тянули их - и вот что странно - не в рот, как все дети, а к
глазам для тщательного изучения.
Время шло, и все также неспешно. Джон перевел контору из Лупа [Луп -
"Loop" - "Петля" - деловой, торговый и культурный центр г. Чикаго.] в свой
дом в Кенморе. Поставил в гостиной рабочий стол, повесил на стене телефон и
объявил, что здесь ничуть не хуже, чем в центре города, да к тому же не
надо тратить время и деньги на трамвай. А еще в доме появились люди и
опутали комнаты электрическими проводами - в округе соседи тоже начали
отказываться от газовых горелок. Поскольку адвокат Холл пользовался вполне
заслуженным авторитетом, клиенты скоро узнали о местонахождении его новой
штаб-квартиры. А тут как раз в городе возникла новая компания по
производству автомобилей с бензиновыми двигателями, и Джон Холл, резонно
считавший, что не следует относиться скептически к модным нововведениям,
приобрел на пробу несколько акций с дальним прицелом возможной игры на
бирже. В те времена Луп квартал за кварталом начал расширяться к северу.
Чикаго первого десятилетия нового века в блеске и нищете выползал из века
прошлого. И ни один мудрец, ни один кудесник не шепнул, что молодой город
вылупился из яйца слегка недоношенным.
Эдмонд уже начал выговаривать отдельные слова. "Свет", - сказал он,
когда вспыхнула под потолком угольная нить электрической лампочки. Ковыляя
на непослушных ножках по родительскому кабинету, он уже не пугался
телефонных звонков. Нянька наряжала его в костюмчики с короткими
штанишками, что совершенно не вязалось с его острыми не детскими чертами
лица. Маленький Эдмонд был похож на восковую фигурку карлика-эльфа или на
ребенка, оставленного карликами-эльфами взамен похищенного. Но, с точки
зрения отца, он представлял собой образцовое дитя. Никаких проказ, никаких
детских шалостей. И еще странное и настойчивое желание в одиночестве
предаваться, по мнению взрослого, несколько бессмысленным играм. Джон
продолжал разговаривать с ним по вечерам. Тихий ребенок в молчании внимал
отцовским речам, очень редко задавал вопросы. И продолжали катиться дни, а
за ними месяцы и времена года.
Ничто не смущало покой в семействе Холлов. Пару раз навестил их такой
же угрюмый, никогда не испытывавший теплых родственных чувств родной брат
Джона Эдмонд (кстати, тоже названный так в честь их престарелого отца).
- Этот урод одинок, - без обиняков заявил брат Эдмонд. - Ты воспитаешь
его со странностями, если не найдешь ему каких-нибудь друзей. Щенку скучно
одному.
Папаша Джон задумался, и тогда тонким голоском ответил за него
четырехлетний Эдмонд:
- Я не одинок.
- Да? Тогда с кем ты играешь?
- Я играю сам с собой. Я разговариваю сам с собой. Мне не нужен
никакой друг. - Дядя засмеялся:
- Вот о чем я тебе и толкую, Джон. Он уже со странностями.