"Лайелл Уотсон. Ошибка Ромео " - читать интересную книгу автора

Джильберт Манли, наблюдая колонию шимпанзе в лондонском зоопарке,
заметил, что самка, прижимая раненого детеныша к груди, таскает его с собой
повсюду, не позволяя служителям забрать его. Когда малыш умер, мать просто
положила его на землю и больше к нему не прикасалась.
Смерть детеныша для животных не менее очевидна, чем для людей, но,
вероятно, она их не пугает. В обоих случаях ответом на замеченное изменение
является утрата интереса к объекту. В работе о поведении собак Смит говорит:
"Я часто наблюдал, как собака пробегает мимо мертвого тела другой собаки, с
которой она незадолго до этого играла, совершенно ее не узнавая и даже не
пытаясь обнюхать труп". Он добавляет: "Прежде, когда свиней забивали на виду
у их сородичей, те, дожидаясь своей очереди, могли вбежать и слизывать
кровь, льющуюся из перерезанных глоток".
У приматов и домашних животных отсутствие интереса, видимо, является
соответствующей биологической реакцией на смерть одного из членов группы.
Оставшиеся в живых ничем не могут помочь и им незачем предпринимать
какие-либо охранительные действия. Наблюдения над миром диких животных
показывают, что внезапная смерть от далекого выстрела или бесшумного лука
сама по себе не производит или почти не производит никакого впечатления на
тех, кто уцелел. Если же смерть сопровождается видом, звуком или запахом
хищника, послужившего причиной смерти, тогда реакция будет иной, однако
полет оставшейся в живых куропатки или бег газели - реакция на присутствие
убийцы, а не убитого.
В целом животные, по-видимому, понимают, что что-то изменилось, однако
они не лучше нас определяют критический момент. Известно много сообщений о
самках, не расстающихся с детенышами, пока те не начнут разлагаться.
Рассказывают о слонах и буйволах, которые остаются с убитыми членами стада,
тщетно пытаясь поставить их на ноги. Общественные животные могут разными
способами, некоторые из которых, возможно, инстинктивны, помогать молодым
или пострадавшим членам своей группы. Конрад Лоренц описывает, как дикие
гуси стоят с распростертыми крыльями над умирающим собратом, угрожающе шипя.
Он добавляет: "Такое же поведение я наблюдал, когда египетский гусь убил
серого гусенка, ударив его по голове крылом. Гусенок, шатаясь, добрался до
родителей и упал, погибнув от кровоизлияния в мозг. Хотя родители не могли
видеть смертельного удара, они отреагировали вышеописанным способом". При
этих обстоятельствах защитное поведение было уместным, оно помогало выжить
гусенку, который вполне мог отделаться временным сотрясением мозга; но
наступает момент, когда сородичи больше ничего не могут сделать для своего
товарища. Умение распознавать этот момент, возможно, приобретается
обучением.
Джордж Шаллер в своей работе о горных гориллах Кисоро рассказывает о
молодом животном, отказавшемся покинуть труп своего взрослого товарища.
"Детеныш оказался перед жестоким выбором: убежать от людей в лес и одному
искать свою стаю - задача, для которой он не был подготовлен, - или же
цепляться за последнее, что связывало его с прошлой счастливой жизнью в
стае, мертвого вожака, впервые не сумевшего защитить его. Малыш был пойман
людьми и окончил свои дни в лондонском зоопарке".
Сравните этот случай с рассказом Роберта Кастенбаума о
полуторагодовалом ребенке, впервые столкнувшемся со смертью в образе мертвой
птицы. Мальчик понял, что это птица... "но он выглядел неуверенным и
озадаченным. К тому же он не пытался дотронуться до птицы. Это была странная