"Лайелл Уотсон. Ошибка Ромео " - читать интересную книгу автора

окончательное прекращение наступит не раньше, чем будет выключена
аппаратура. Тогда, возможно, смерть будут определять как "то, что зависит от
решения врача".
Становится ясно: смерть не окончательный факт, а скорее функция
отношения "врач-пациент". Или вообще любого отношения. Создается
впечатление, что наше мнение о жизни и смерти зависит не столько от реальных
фактов, сколько от того, как кто-то воспринимает кого-то. Возможно, нам не
следует говорить: "Бедняга Джад умер", если мы знаем об этом только со слов
Фреда. На самом деле мы можем утверждать только то, что смерть произошла
между Фредом и Джадом. Когда для констатации смерти вызывают семейного
врача, тогда круг вовлеченных в это дело людей расширяется до минимальных
легальных пределов, и Джад может быть похоронен, однако вся ответственность
лежит на докторе. Об этом говорится в тексте британского свидетельства о
смерти, где врач устанавливает причину смерти "с полным знанием и
уверенностью". Вся проблема решается скорее на основании бытующих мнений,
чем абсолютных фактов. Врач должен вынести решение по очень сложному
вопросу.
Жизнь и смерть неразделимы, однако если они отличаются от состояния,
названного нами готой, и если это различие можно установить с помощью
приборов, тогда проблема будет частично решена. Сегодня во всем мире
насчитываются сотни неизлечимых больных, месяцами и даже годами находящихся
в тяжелейшем состоянии физического и умственного истощения; они кажутся
живыми только потому, что жизнь в них поддерживается разного рода аппаратами
и лекарствами. Я думаю, что организмы в этих условиях погружаются в полную
анонимность, перестав существовать как личности или даже как живые единицы.
Мы все это чувствуем. Посмотрите, как ведут себя те, кто обслуживает этих
безнадежных больных: несмотря на всю свою доброту и лучшие намерения, они
начинают обращаться с ними как с машинами, требующими ухода. Эта аналогия
справедлива, ибо я думаю (хотя этого никто не измерял), что у этих людей,
находящихся в состоянии готы, организаторы жизни либо качественно другие,
либо настолько ослаблены, что их количеством можно пренебречь.
Еще в 1836 г. в учебнике медицинской юриспруденции говорилось:
"Индивиды, внезапно получившие повреждения от ран, болезней или даже
отсечения головы, в действительности не мертвы, а просто находятся в
состоянии, несовместимом с продолжением жизни". Это элегантное и важное
различие. Смерть не является "несовместимой с продолжением жизни". Наша
возможность вернуть различные виды смерти к жизни ограничена только уровнем
нашей техники. Тем не менее есть состояния, когда возвращение к жизни
невозможно, именно они и характерны для готы.
Один из способов решения проблемы смерти - видеть в ней просто болезнь.
Во многих отношениях это временное состояние, от которого, как и от болезни,
можно вылечить. Подобно тому как существуют неизлечимые пока болезни, есть
некоторые стадии смерти, с которыми мы пока не можем справиться. Те
выражения, в которых мы говорим о болезнях, оказываются здесь вполне
уместными. Мы можем говорить о "приступах смерти" и проводить различие между
тем, кто "легко мертв" и "очень тяжело мертв".
Такой подход к смерти помогает решить философскую проблему,
поставленную двумя психологами в их исчерпывающем и увлекательном
исследовании наших реакций на смерть. Они задавали вопрос: "Сколько времени
длится смерть?", сопровождая его логическим контрвопросом: "Сколько времени