"Роберт Уоррен. Приди в зеленый дол" - читать интересную книгу автора

обед с бутылкой еще более дорогого бордо. Ел он мало, но пил охотно. Потом
потребовал кофе и после кофе выпил три рюмки чудовищно дорогого коньяку,
мрачно размышляя о том, что у всякого мужчины в жизни должно быть что-то
свое.
Вернувшись к себе в номер, он, к своему собственному удивлению, заказал
бутылку шампанского и, когда ее принесли, щедро заплатил официанту. Потом,
сидя в одиночестве на диване, опустошил ее. На это у него ушло часа два.
Допив последний глоток, он откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Он
просидел так до полуночи, потом поднялся, прошел в ванную и дал волю рукам.
Вот там-то, в ванной, глядя на себя в зеркало, он принял решение: он
пробьется в Верховный суд штата Теннесси. Будь он верховным судьей, пусть
даже только штата Теннесси, ни один вашингтонский чистоплюй не посмел бы,
смерив его презрительным взглядом, отвернуться и отойти.


Под сияющим осенним небом Маррей вел свой ослепительно белый бьюик по
дороге в долине Спотвудов и думал, что он, пожалуй, и впрямь доберется до
Верховного суда. Он был уже прокурором - разве это не доказательство
всеобщей симпатии к нему? К тому же кое-кто в Штате был у него в долгу. Он
поработал на благо своего штата - и он сам, и его деньги. После дела
Франклина Ламбера он стал популярен даже в Восточном Теннесси.
Глаза его не отрывались от дороги, которую он знал всю свою жизнь, знал
с детства, но думал он не о прошлом. Мысли его сосредоточились на
единственной светлой точке в сумраке его бытия: он мечтал о том дне, когда
станет судьей. Иной раз он отчетливо видел себя восседающим там, наверху, в
окружении мягко светящихся облаков. В последнее время, созерцая внутренним
взором свою заветную звезду, он стал забывать о том, что его окружало в
действительности. В сущности он был одинок. Близких друзей не имел, Бесси
уже четыре года лежала в могиле. По вечерам, приходя домой, он ел в
одиночестве; слуга Леонид, подававший ему ужин, был для него предметом
неодушевленным. Спал он мало, часто вставал среди ночи и бродил по дому,
словно ожидая увидеть на стене явление своей апокалипсической звезды. Ибо в
такие часы ему казалось, что он бродит не по темному дому, а в самой
кромешной тьме своей души.
По мере того как он терял связь с реальным миром, Маррей все больше
сосредоточивался на некоем спасительном будущем. Думать о прошлом было ему
невыносимо; лишь иной раз, устремив мысленный взор на сиявшую во тьме
звезду, он вспоминал о былом для того, чтобы еще раз отречься от него.
Когда-нибудь - скоро-скоро - он навсегда освободится от прошлого, спасенный,
преображенный, и его истинное "я", очищенное и обновленное, насладится
триумфом.
Нет - отмщением.
Кому? За что? Этого он не знал. Он, собственно, не был уверен, что это
отмщение. Но иногда, во власти мечты о своем будущем мистическом
освобождении от скверны, он чувствовал, как мышцы его твердеют, дыхание
убыстряется и он наносит бесконечные удары своим невидимым и неведомым
противникам.


Поравнявшись с домом на левой стороне дороги, против старого мостика,