"Майнет Уолтерс. Эхо " - читать интересную книгу автора

за что не отправил бы мне подобного письма, если собирался покинуть страну в
тот же вечер. У него было достаточно других способов отвести от себя
подозрения. Скорее, тогда бы уж он напомнил мне о нашем обещании погостить у
него в мае и написал бы что-то вроде "увидимся через две недели", а не
"позвони, как только сможешь". К тому же, зачем впутывать сюда отца? Он не
смог бы обнадежить сразу двоих членов семьи скорой беседой, которая не могла
состояться".
У полиции, однако, был более скептический взгляд на ситуацию. В
основном она напирала на то, что в "Левенштейне" уже давно царила атмосфера
подозрительности, и Стритеру было необходимо нейтрализовать повышенное
внимание к его планам на выходные. Несмотря на предполагаемую секретность
частного банковского расследования, большинство сотрудников обратили
внимание на то, что все отчеты и сделки подвергаются тщательной аудиторской
проверке. Естественно, в такой обстановке родилась масса слухов и домыслов:
кто-то даже вспомнил, что незадолго до исчезновения Джеймса Стритера
подозрения по некоторым документам падали именно на его отдел. Сам Джеймс
занял выжидательную позицию, и как только понял, что проверка зашла
достаточно далеко, тут же отправил брату факс, служащий своего рода дымовой
завесой от следствия. Почти все телефонные сообщения, адресованные Стритеру,
содержали приглашения на различные деловые мероприятия в апреле, мае и июне.
Судя по показаниям жены Стритера, ее муж с начала апреля находился в
приподнятом состоянии духа, стал необычайно общителен и просил ее как можно
тщательнее готовиться к вечеринкам и приемам, список которых он составил
вплоть до июля.
Полиция, однако же, была уверена, что Стритер действовал по тщательно
продуманному плану. На это ее натолкнул тот факт, что секретарша Джеймса,
видимо, находясь в курсе проводящейся секретной проверки банка, заполняла
настольный дневник своего босса тщательней, чем обычно, отмечая даже
незначительные частные встречи на длительное время вперед. Это относилось к
периоду с апреля по июль 1990 года. Его брат тоже признает, что поведение
Джеймса несколько изменилось: "Мы были удивлены изобилием различных
приглашений на вечеринки, которые раньше Джеймс считал пустой тратой
времени. Полиция считает это лишь приемом, чтобы усыпить бдительность
окружающих. Все должны быть уверены, что по крайней мере до июля Джеймс
будет на месте. Однако с этим можно поспорить. Будучи осведомлен, как и
многие другие, о неприятностях в "Левенштейне", брат стал чаще общаться с
коллегами, доказывая, насколько судьба банка ему небезразлична. И,
разумеется, он был не единственным сотрудником "Левенштейна", тщательно
ведущим дневник; кстати, большинство записей в нем носят исключительно
деловой характер".
Семья Стритера неоднократно упоминала о его полной компьютерной
безграмотности, выдвигая этот факт как доказательство его невиновности. "У
Джеймса не хватило бы смекалки сфабриковать самую простую подделку, -
утверждал Джон. - Его антипатия к современной вычислительной технике долгие
годы служила предметом насмешек со стороны коллег. Он умел пользоваться лишь
калькулятором и факсом, так что подозревать его в том, что он ухитрился
перепрограммировать банковскую систему, - просто смешно. Где бы и когда он
научился всем этим премудростям? Даже дома у него не было компьютера, и
никто никогда не занимался обучением брата этому ремеслу".
Правда, кое-кто сомневался в компьютерной неотесанности Стритера.