"Ирвинг Уоллас. Документ "Р"" - читать интересную книгу автораизлечении. В конце беседы они поблагодарили меня, а я спросил, будут ли они
держать все в тайне. На это один из них ответил, что меня могут вызвать в суд для дачи показаний. Я возразил, сказав, что не могу выступать с такими показаниями публично. А они предложили мне обратиться к их директору: "Вернон Тайнэн может отнестись к вашей проблеме с пониманием". Они ушли, а я понял, что мне хотели сказать: "Голосуй за тридцать пятую, и Тайнэн тебя не выдаст. Откажись - и тебя публично опозорят". - Что же вы намерены делать? - спросил Коллинз. - Мое положение мне многого стоило, - ответил Юркович просто. - И я его ценю. Баллотируюсь я в весьма консервативном округе. Выбора у меня нет - придется голосовать "за". - И мне тоже, - буркнул Тобиас. - С вами случилось нечто похожее? - спросил Коллинз. - Почти то же самое, - ответил тот. - Но фэбээровцы пожаловали не ко мне, а... В общем, у меня есть хорошая знакомая, - Тобиас вздохнул. - Практически с женой у нас давным-давно все кончено, но мы сохраняли видимость - для детей. Дети выросли и ушли, но разводиться мы так и не стали. Жене брак дает положение в обществе, мне - в правительстве. Почти все эти годы у меня была другая женщина. И, кроме моей жены, о ее существовании никто не знал. Но вот на прошлой неделе к... моей знакомой явились сотрудники ФБР. Одного из них звали Линденмайер, насколько я помню. Вели они себя очень пристойно. Говорили о всякой всячине, даже о тридцать пятой поправке - так, мимоходом, без нажима. Затем перешли к делу. Я член комиссии, утверждающей правительственные контракты. Они, мол, проводят расследование одного из членов комиссии, попавшего под подозрение, и, как ли я когда-либо с ней вопросы о правительственных контрактах. Она пыталась сказать, что не очень близко со мной знакома, но они и слушать не хотели. У них на руках были факты. Они знали, сколько раз в неделю я у нее бываю и как много лет продолжается наша связь. Уходя, они заявили, что, "если до этого дойдет" - они так и сказали, - ее вызовут в суд. - Поверить не могу... - перевел дыхание Коллинз. - Но это факт, - ответил Тобиас. - Я не могу доказать, что все это делалось с целью заставить меня изменить позицию при голосовании. Но я обязан защитить и свою жену, и эту женщину. Да и себя тоже. Поэтому я изменю позицию. Я презираю тридцать пятую поправку. Но проголосую "за". Вот теперь вы знаете все, мистер Коллинз. - Были ли попытки подобного шантажа других членов собрания? - морщась, спросил министр юстиции. - Не знаю, - ответил Тобиас. - Кто же станет об этом распространяться? - А вы что скажете, мистер Киф? - обратился Коллинз к хозяину. - Ко мне никто не приходил. Знают, что я выставлю их за дверь. При желании можно найти что-нибудь и в моей жизни, но мне плевать. У меня не так много поставлено на карту, как у моих друзей. Пусть меня шельмуют как хотят, но я не поддамся этим сволочам, кто бы они ни были. - Но кто же они, по-вашему? - Не знаю. - И я не знаю, - сказал Коллинз. - Зато абсолютно уверен, что все это исходит не из моего ведомства. - Что вы можете предпринять? - спросил Киф. |
|
|