"Ирвинг Уоллас. Документ "Р"" - читать интересную книгу автора

излечении. В конце беседы они поблагодарили меня, а я спросил, будут ли они
держать все в тайне. На это один из них ответил, что меня могут вызвать в
суд для дачи показаний. Я возразил, сказав, что не могу выступать с такими
показаниями публично. А они предложили мне обратиться к их директору:
"Вернон Тайнэн может отнестись к вашей проблеме с пониманием". Они ушли, а я
понял, что мне хотели сказать: "Голосуй за тридцать пятую, и Тайнэн тебя не
выдаст. Откажись - и тебя публично опозорят".
- Что же вы намерены делать? - спросил Коллинз.
- Мое положение мне многого стоило, - ответил Юркович просто. - И я его
ценю. Баллотируюсь я в весьма консервативном округе. Выбора у меня нет -
придется голосовать "за".
- И мне тоже, - буркнул Тобиас.
- С вами случилось нечто похожее? - спросил Коллинз.
- Почти то же самое, - ответил тот. - Но фэбээровцы пожаловали не ко
мне, а... В общем, у меня есть хорошая знакомая, - Тобиас вздохнул. -
Практически с женой у нас давным-давно все кончено, но мы сохраняли
видимость - для детей. Дети выросли и ушли, но разводиться мы так и не
стали. Жене брак дает положение в обществе, мне - в правительстве. Почти все
эти годы у меня была другая женщина. И, кроме моей жены, о ее существовании
никто не знал. Но вот на прошлой неделе к... моей знакомой явились
сотрудники ФБР. Одного из них звали Линденмайер, насколько я помню. Вели они
себя очень пристойно. Говорили о всякой всячине, даже о тридцать пятой
поправке - так, мимоходом, без нажима. Затем перешли к делу. Я член
комиссии, утверждающей правительственные контракты. Они, мол, проводят
расследование одного из членов комиссии, попавшего под подозрение, и, как
положено, проверяют на всякий случай всех. Поэтому интересуются, не обсуждал
ли я когда-либо с ней вопросы о правительственных контрактах. Она пыталась
сказать, что не очень близко со мной знакома, но они и слушать не хотели. У
них на руках были факты. Они знали, сколько раз в неделю я у нее бываю и как
много лет продолжается наша связь. Уходя, они заявили, что, "если до этого
дойдет" - они так и сказали, - ее вызовут в суд.
- Поверить не могу... - перевел дыхание Коллинз.
- Но это факт, - ответил Тобиас. - Я не могу доказать, что все это
делалось с целью заставить меня изменить позицию при голосовании. Но я
обязан защитить и свою жену, и эту женщину. Да и себя тоже. Поэтому я изменю
позицию. Я презираю тридцать пятую поправку. Но проголосую "за". Вот теперь
вы знаете все, мистер Коллинз.
- Были ли попытки подобного шантажа других членов собрания? - морщась,
спросил министр юстиции.
- Не знаю, - ответил Тобиас. - Кто же станет об этом распространяться?
- А вы что скажете, мистер Киф? - обратился Коллинз к хозяину.
- Ко мне никто не приходил. Знают, что я выставлю их за дверь. При
желании можно найти что-нибудь и в моей жизни, но мне плевать. У меня не так
много поставлено на карту, как у моих друзей. Пусть меня шельмуют как хотят,
но я не поддамся этим сволочам, кто бы они ни были.
- Но кто же они, по-вашему?
- Не знаю.
- И я не знаю, - сказал Коллинз. - Зато абсолютно уверен, что все это
исходит не из моего ведомства.
- Что вы можете предпринять? - спросил Киф.