"Дениел Уоллес. Крупная рыба" - читать интересную книгу автора

Он вступает в новый мир

Историю о первом из дней, которые мой отец прожил в новом мире,
наверно, лучше всего рассказывал человек, который работал с ним, Джаспер
"Бадди" Бэррон. Бадди был вице-президентом "Блум инкорпорейтед" и стал у ее
руля, сменив моего отца, когда тот покинул свой пост.
Бадди был щеголем. Носил ярко-желтый галстук, дорогой темно-синий в
тонкую полоску костюм и обтягивающие, тонкие, почти прозрачные, носки в тон
костюму из тех, что кончаются чуть ли не под коленом. Из нагрудного кармана
ручной мышкой выглядывал уголок шелкового платочка. И он был первым и
единственным человеком с настоящими "седеющими висками", как выражаются в
книжках. Вообще же у него были прекрасные волосы, темные и густые,
разделенные ровной ниточкой розоватой кожи, этакой полевой тропинкой через
голову.
Он любил, рассказывая эту свою историю, с улыбкой откинуться в кресле.
- Было это в году тысячадевятьсоттакомто или вроде того, - начинал
он. - Так давно, что и помнить не хочется. Эдвард только что ушел из дому.
Ему семнадцать. Первый раз в жизни он оказался один, но волновало ли его
это? Нет, не волновало: мать дала ему несколько долларов на прожитье -
десять, может, двенадцать, - во всяком случае, в жизни у него еще не было
столько денег. И у него были мечты. Мечты, Уильям, - это то, что движет
человеком, а твой отец уже мечтал завоевать мир. Но если бы ты посмотрел на
него в тот день, когда он покинул городок, где он родился, ты бы увидел
всего лишь красивого молодого парня с тощим узелком на спине и в дырявых
башмаках. Может, дырок в подошвах и не было заметно, но они были, Уильям;
дырки были.
В тот первый день он прошагал тридцать миль. В ту первую ночь он спал
под звездами на ложе из сосновой хвои. И той ночью рука судьбы туго затянула
ему пояс. Ибо, когда он спал, на него напали лесные разбойники, избили до
полусмерти и забрали у него все до последнего доллара. Он едва выжил, и все
же тридцать лет спустя, когда он впервые поведал мне эту историю, - и в этом
для меня весь Эдвард Блум, человек невероятный, - он сказал, что встреть он
когда-нибудь снова тех людей, тех двоих разбойников, которые избили его до
полусмерти и забрали последний доллар, он поблагодарил бы их - поблагодарил
бы, - потому что, в известном смысле, они определили всю его дальнейшую
жизнь.
Но тогда, умирая в незнакомом ночном лесу, он, конечно, не испытывал к
ним чувства благодарности. К утру он хорошо отдохнул и, хотя продолжала течь
кровь из многочисленных ран, пошел дальше, уже не зная, куда идет, да и не
особо заботясь об этом, просто шел и шел, вперед и вперед, готовый ко всему,
что уготовили ему Жизнь и Судьба, - как вдруг увидел старую сельскую лавку,
а перед ней старика, качавшегося в кресле-качалке, туда-сюда, сюда-туда,
который живо повернулся и с тревогой смотрел на приближающегося
окровавленного человека. Он позвал жену, та позвала дочь, и не прошло и
полминуты, как у них уже был и горшок горячей воды, и чем смыть с него
кровь, и перевязать, для этого они порвали на полоски простыню и стояли
наготове, пока Эдвард ковылял к ним. Они были готовы спасти жизнь этого
незнакомца. Даже больше, чем готовы: полны решимости.