"Стенли Уаймэн. Под кардинальской мантией " - читать интересную книгу автора

наполняли воздух.
Когда я направил свою лошадь к гостинице, старый косоглазый и
криворотый сержант испытующе посмотрел на меня и пошел навстречу, чтобы
окликнуть. К счастью, в этот момент двое слуг, которых я взял с собой из
Парижа и оставил в городе Оше в ожидании моих приказаний, показались на
улице. Хотя я сделал им знак, чтобы они не говорили со мною и проходили
мимо, но они, очевидно, сказали сержанту, что я не тот человек, которого ему
нужно, и он оставил меня в покое.
Привязав лошадь к забору позади гостиницы - все стойла в деревне были
переполнены, - я протиснулся сквозь кучку народа, стоявшего у дверей, и
вошел в дом. Хорошо знакомая комната с низким закопченным потолком и вонючим
полом была полна незнакомых людей, и первое время среди царившего там дыма и
сутолоки меня никто не заметил. Но затем хозяин, случайно проходивший мимо,
увидел меня. Он выронил из рук кувшин, и, пробормотав какое-то проклятие,
остановился, выпучив глаза, словно одержимый нечистой силой.
Солдат, для которого предназначалось пролитое вино, швырнул корку ему в
лицо и крикнул:
- Ну, жирная образина! На что выпучил глаза?
- На дьявола! - пробормотал хозяин и задрожал.
- А ну-ка и я посмотрю на него! - ответил солдат, оборачиваясь на своей
скамье, и, увидев, что я стою возле него, вздрогнул.
- К вашим услугам, - сурово сказал я. - Но скоро будет наоборот,
приятель!

Глава VII. ЛОВКИЙ УДАР

Я отличаюсь манерами, обыкновенно внушающими уважение. Когда первый
испуг хозяина миновал, я, несмотря на присутствие нахальных солдат, добыл
себе ужин и в первый раз за последние два дня порядочно поел. Впрочем, толпа
скоро начала убывать. Люди кучками разбрелись поить лошадей или искать
ночлега, и в комнате осталось всего два или три человека. Тем временем
наступил вечер, и шум на улице заметно стих. На стенах зажгли фонари, и
убогая комната стала несколько уютнее и привлекательнее. Я в сотый раз
обдумывал, что мне теперь предпринять, и спрашивал себя, для чего солдаты
явились сюда и не отложить ли все дело до утра, - как вдруг дверь, целый час
безостановочно вертевшаяся на своих петлях, вновь отворилась, и в комнату
вошла женщина.
Она на секунду остановилась на пороге, оглядываясь, и я успел заметить,
что она была босиком, одной рукой поправляла шаль на голове, в другой -
держала кувшин. Ее толстая грубая юбка была изодрана, а рука, придерживавшая
концы шали, была черна и грязна. Больше я ничего не заметил, так как смотрел
на нее не особенно внимательно, думая, что это одна из соседок,
воспользовавшаяся минутой затишья в гостинице, чтобы достать молока для
своих детей или что-нибудь в этом роде. Я снова повернулся к огню и
погрузился в свои думы.
Но для того, чтобы приблизиться к очагу, за которым хлопотала хозяйка,
женщина должна была пройти мимо меня. Должно быть, при этом она украдкой
взглянула на меня из-под своей шали: она вдруг слегка вскрикнула и
отшатнулась от меня, так что едва не упала на очаг. В следующее мгновение
она уже стояла ко мне спиной и, наклонившись над хозяйкой, шептала ей что-то