"Мет Уаймен. За стеклом (Коламбия-роуд) " - читать интересную книгу автораКровавую Роуз в ее палате, не стало исключением. Как и просил Вилли, я
доставила туда букет, а взамен получила урок жизненной философии. Оторвав глаза от книжки, Роуз спросила: - Признавайтесь сразу, вы "добрый" или "злой" полицейский? Даже если в руках у копа цветы, никогда не угадаешь. Отдельная палата пахла духами "Шанель", но все перебивал запах хлорки. Пациентка была одета в алую атласную пижаму, левая нога была загипсована и торчала кверху. Одно запястье было забинтовано, на груди - любовный роман, а на лице - подозрение. Я уже успела войти в палату, но неожиданный вопрос остановил меня как раз возле стула, стоявшего рядом с постелью. Роуз чем-то напоминала женщину, чей муж мотает срок. Пожизненный. Она годилась мне в матери, но чудом сохранила внешность испорченной Барби. Я объяснила, что никакой я не коп, что меня зовут Циско и что у нас имеется общий знакомый. - Добряк Уильям, что ли? - спросила Роуз, нацелившись на букет в моей руке. Судя по выговору, эта женщина родилась где-нибудь в Эссексе, вероятно, в частном поместье, одном из тех модернистских строений из красного кирпича - с большими воротами и доберман-пинчерами, - там, где никто не посмеет полюбопытствовать, откуда взялись такие деньжищи. - Добряк Уильям, флорист, - подтвердила я просто на тот случай, если у нее появились какие-то сомнения по поводу цели моего визита. Волосы у Кровавой Роуз были светлые, но ближе к корням они переходили в такую черноту, что их, видимо, специально так выкрасили. На затылке красовался узел волос раза в два крупнее любой накладки. Не дернув и плечом, она сузила глаза: - Ты точно не коп? могла оглядеть всю мою невысокую фигуру. - Из меня такой же полицейский, как и стриптизерша. Этот довод был принят с благосклонной улыбкой, сразу смягчившей выражение лица Роуз, отчего она перестала походить на тюремную вдовушку. Меня распирали вопросы: что с ней случилось и какие у нее счеты с законом, но, пока я набиралась мужества, ее вниманием вновь завладели цветы. Подманив меня поближе, она спросила, сколько с нее. - Нисколько, - ответила я, но это прозвучало недостаточно убедительно. Во избежание недоразумений я перевернула букет вверх черенками и постучала им о свое бедро. Маки вылезли из обертки без каких-либо гостинцев. Роуз разочарованно пощелкала языком, и, как ни странно, я тоже ощутила укол досады, словно отсутствие в букете наркотиков означало, что как курьер я ни на что не гожусь. Я бочком приблизилась к раковине, нашла графин и наполнила его. - Либо это вылетело у него из головы, - огорченно сказала Роуз, - либо из обертки где-нибудь по дороге. Я покачала головой. - Может, он понадеялся, что цветов будет достаточно, чтобы тебя утешить? - Ох уж этот Вилли, - вздохнула она. - Ни за что не бросит друга в беде. Наступило молчание, которое мне следовало прервать, просто выразив согласие. Вместо этого я вновь повернулась к постели: - Ты знаешь, мне кажется, что он влюблен в тебя. |
|
|