"Карл Вагнер. Мизерикорд" - читать интересную книгу автора

неподвижности, экономя силы, и лишь его мозг отчаянно искал пути к спасению.
Время стало лишь неопределенными промежутками между бесполезными попытками
открыть дверь. Возможно, он несколько раз засыпал, но в душащем мраке не
было никаких знаков проходящего снаружи времени, к бегу которого он уже
потерял интерес. Отравленный его собственным дыханием воздух жег легкие,
причиняя больше страданий, чем пересохшее горло.
Подымаясь из безнадежного ступора, Остервор осознавал, что его силы
тают. Он с невольным стоном отчаяния в последний раз глубоко вдохнул
несвежий воздух и бросил свое наполненное болью тело на неподатливую дверь.
Которая немедленно подалась под его весом, и Остервор вперед головой
влетел в комнату за нею. На полу, у самого его лица, оставленная им свеча
еще горела.
- В конце концов, - заметил Кейн, наклоняясь к нему, - время
относительно.
Хриплое дыхание Остервора растопило последние хлопья снега на его
сапогах.
- Остервор, следуй за мной.

Ситилвона любила думать о комнате в подвале как о своей студии. Сидя за
письменным столом, она смотрела на наполовину исписанную страницу пергамента
перед собой. Перо опять высохло, и она рассеянно сунула его кончик в рот,
чтобы не пришлось снова заниматься его чисткой. Из-за этой привычке у нее на
лице частенько появлялось что-то вроде чернильных усов если она подолгу
сидела за работой. Она очнулась от задумчивости и вернулась к предметы своих
наблюдений - неподвижному телу юноши, подвешенному вниз головой на
х-образной конструкции в центре комнаты. Под его безвольно свешивающейся
головой стояла широкая серебряная чаша, практически до краев наполненная
кроваво-красной массой. Ситилвона перечитала предыдущие заметки, обмакнула
очищенное перо в чернильницу и закончила запись:
"Объект номер 3, пол мужской, молод, нормальное телосложение, здоров.
После принудительного введения в желудок рвотной массы, полученной от
объекта номер 2, зафиксирован на раме. На втором часу наблюдаются судороги
возрастающей интенсивности с рвотой на третий час, после чего судороги
практически прекратились. Никаких признаков жизни к четвертому часу".
Ситилвона нахмурилась и продолжила писать:
"Очевидно, нет смысла продолжать эту линию исследований. Вопреки
всеобщему убеждению, эксперимент доказывает, что сочетание мышьяка и ртутных
солей не становится более ядовитым при передаче рвотной массы от одной
жертвы к другой".
- Очевидно, яд, напротив, становится все менее концетрированным, -
прокомментировал Кейн, читая записи из-за ее плеча. - Если бы его сила
возрастала, то и клинку следовало бы становиться все острее каждый раз, как
он разрубает плоть и кости.
Ситилвона поставила на страницу кляксу, но больше ничем не проявила
своего смятения.
- Яд должен был впитывать некие флюиды смерти от каждой жертвы, -
невозмутимо ответила она.
- Что? Соли тяжелых металлов? - язвительно переспросил Кейн. - Просто
суеверие!
Ситилвона медленно поднялась с кресла и встала лицом к лицу с Кейном,