"Ловушка для Грейси" - читать интересную книгу автора (Уильямс Кэтти)

Глава 4

Потянулись долгие нудные дни и недели. Грейси много думала о сестре и Рики. Она старалась не вспоминать о всех диких безрассудных поступках Дженни в прошлом, так как это только усугубляло ее угнетенное состояние. Хотя не было ничего конкретного, что могло бы ее обеспокоить: она видела их вместе дважды, и оба раза они казались веселыми и жизнерадостными и никогда не говорили о возможном расставании.

Поэтому, одеваясь утром перед уходом на работу, она находилась в оптимистическом настроении и считала, что не из-за чего волноваться.

Она даже полагала, что Морган не осуществит свою угрозу – послать Рики на курсы в Париж.

– Я просто сказал ему об этом, чтобы узнать, какая у него будет реакция, заметил он как-то ей. Она сама не заводила с ним разговор на эту тему и поэтому была удивлена, что он как бы оправдывал свои действия.

Он постоял у ее стола, ожидая, что она скажет. Когда она, не ответив, продолжила печатать на машинке, он сердито выпалил:

– Я понимаю, вы считаете, что нехорошо обрывать их отношения, но я делаю то, что мне представляется наилучшим вариантом.

– Наилучшим для кого? – спросила Грейси, посмотрев ему прямо в глаза. Вопрос ему не понравился. Он буркнул себе под нос что-то, а что именно, она не уловила, и захлопнул за собой дверь кабинета.

С тех пор – а это произошло две недели тому назад – он больше не высказывался на эту тему.

Перед уходом из квартиры Грейси еще раз подошла к зеркалу. На нее спокойно смотрели зеленые глаза и говорили ей, что она перестраховщица и глупая дура. Она выскочила на улицу, и в течение нескольких минут все ее помыслы были направлены на то, чтобы поймать такси.

Морган говорил ей, что он предпочитает, чтобы она ездила на работу на такси, а не на автобусе и тем более не в метро.

– Компания оплатит ваши расходы, – сказал он уже знакомым ей тоном голоса, подразумевавшим, что вопрос решен положительно и не стоит к нему возвращаться.

Грейси знала, что протестовать бесполезно, да она особенно и не возражала. Ездить на такси на работу и с работы было намного удобнее, и она могла несравнимо лучше использовать свое время. Она стала больше задерживаться в, конторе и, перестав зависеть от расписания автобуса, приобрела приятную привычку ходить с друзьями в бар после работы.

Она прибыла на службу в 8.30 и с удивлением обнаружила, что Моргана еще нет. Это было несвойственно ему. Хотя свое свободное время он проводил бурно с девушками типа мисс Джексон, он ухитрялся еще и очень много работать, засиживаясь допоздна. Она поражалась, откуда у него столько энергии, но, как бы то ни было, он выкладывался гораздо больше, чем простой смертный.

Грейси оглядела высокую стопку почты на своем столе и начала ее просматривать, раскладывая письма в порядке очередности. Тем временем в каждом шорохе она пыталась уловить звук приближающихся шагов, и, когда к 10.30 Морган так и не появился, она была почти в полном расстройстве.

День покоя, сказала она себе. С того самого вечера, когда Морган поцеловал ее, она стремилась держаться от него подальше. Она знала, что он сердцеед, и она ни под каким видом не могла позволить себе связаться с человеком, который мог съесть невинную девственницу, подобную ей, на завтрак и у которого после этого осталось бы место для более изысканного блюда в виде Алике Джексон.

Она не могла унять дрожь, когда он наклонялся над ней, объясняя что-то, или когда их взгляды ненароком встречались, но она делала все, чтобы скрыть это, что пока ей удавалось.

У него и без твоей помощи большое самомнение, подсказывал ей внутренний голос, и потом, не забывай о своей гордости. Она всегда у тебя была. Ты хочешь ее потерять? Грейси содрогнулась от этой мысли.

Она уже совсем было собралась пойти к Фрэнку Льюису, одному из директоров, сидевшему этажом ниже, и спросить его, не знает ли он, где Морган, как зазвонил телефон и в трубке послышался голос Моргана.

– Я сегодня не приду, – сказал он, как всегда, без вступления. – У меня что-то вроде несчастного случая.

– Несчастного случая? – повторила упавшим голосом Грейси и опустилась на стул. Она почувствовала, что бледнеет, а в пальцах, державших трубку, возникла легкая дрожь. – Что случилось?

– Ничего серьезного, – ответил, растягивая слова, Морган. – А что? Вы беспокоитесь за меня?

Ей послышались нотки ленивого удивления в его голосе.

– Конечно нет. Я больше беспокоюсь за ту гору работы, которая лежит у вас на столе! – Ей захотелось дать себе пинка за то, что выдала свою тревогу. Вот и достукалась, а столько времени вырабатывала в себе черты показной холодности! – Что мне делать? Отменить все назначенные встречи или связаться с Фрэнком и передать часть из них ему?

– Отмените их и приезжайте ко мне. Нужно к концу дня завершить составление контрактов с «Граммел» в окончательном виде и передать их по факсу в Париж, чтобы они были готовы к завтрашнему утреннему заседанию. – Повелительные раскаты в его голосе не оставляли у нее ни малейшего сомнения в том, что, каков бы ни был характер несчастного случая, он ничуть не отразился на его способности командовать и вести себя агрессивно.

Она чувствовала, что его энергия передается ей по проводу так же ощутимо, как если бы он стоял перед ней.

– Если вы скажете мне, что надо сделать, я уверена, что управлюсь здесь. Я имею более или менее четкое представление об этом деле…

– Не говорите глупости! Немедленно давайте ко мне. Адрес найдете в черной тетради в верхнем ящике моего стола. – Он опустил трубку, и Грейси вздохнула.

Она печально вспомнила, что мистер Коллинс никогда не бросал трубку, разговаривая с ней. Да и не пользовался он выражениями, в которые не входили бы непременно такие слова, как «пожалуйста» и «спасибо». Очень скоро, когда она придет в себя, то начнет тосковать по таким мелочам.

Грейси не надо было искать адрес Моргана в черной тетради. Она знала, где он живет. В разговоре с ней он однажды мельком назвал своей адрес, а она запомнила его и сохранила в своей памяти.

Его квартира находилась рядом с Пятой авеню, и он пользовался ею в будние дни. Она также смутно представляла себе, что где-то на Лонг-Айленде он имеет большой дом, где проводит отдельные субботы и воскресенья и время от времени принимает гостей.

Таковы, подумала она, садясь в такси и наблюдая в окно за проносящимся мимо миром, причуды миллионера. Она усмехнулась и задумалась: а что, интересно, происходит в ее собственной квартире в Лондоне? Она знала, что арендные платежи поступают исправно. Агенты по недвижимому имуществу, при посредничестве которых была сдана ее квартира, регулярно информируют ее об этом. Однако они не могут ей сообщить, регулярно ли моется ванна и размораживается ли холодильник. Две студентки финансового института производили хорошее впечатление, но кто знает?

Грейси нажала на кнопку звонка у входной двери и стала ждать. Она собрала все относящиеся к делу документы в один из портфелей, хранившихся на работе, который стал таким тяжелым, что она, ожидая, поставила его на пол. Когда дверь открылась, она нагнулась за ним, и ее глаза раскрылись от ужаса, увидев перед собой оголенные загорелые ноги. Ее взгляд метнулся вверх, и она увидела с растущим беспокойством, что на Моргане были только шорты и зеленая, как маслины, хлопчатобумажная майка. Лодыжка его левой ноги была слегка припухшей.

– Наконец-то вы приехали! – сказал он раздраженно, отступая осторожно назад, чтобы пропустить ее. Его черные волосы были не причесаны, как будто он только что проснулся, хотя этого не могло быть, так как она разговаривала с ним по телефону более получаса тому назад.

– Было очень много машин на дороге, – пробормотала она, торопливо проходя мимо него в гостиную. Она поставила портфель на один из небольших кофейных столиков и повернулась к нему.

Ну почему он не надел что-нибудь еще вместо этих проклятых шортов? Они отвлекали ее внимание, заставляя смотреть на длинные стройные ноги, и от их вида у нее кружилась голова и она чувствовала себя очень неуверенно.

– Хотите кофе? – спросил он.

Грейси кивнула головой в знак согласия, сосредоточив свое внимание на портфеле, который она пыталась открыть.

– Прекрасно. Я тоже выпью. Кухня – по коридору направо.

Она видела, как он шлепнулся на диван и стал смотреть на нее из-под своих длинных ресниц.

– Я бы поступил по-джентльменски и сам бы бросился сварить для вас чашечку кофе, но видите… – Он показал жестом на свою лодыжку, не выказывая ни малейшего желания извиниться. Если бы у нее был иной склад ума, она могла бы заподозрить, что он получает удовольствие, ставя ее в неловкое положение.

– Как вы вывихнули ногу? – спросила она, решительно вперив в него глаза и делая все от нее зависящее, чтобы не замечать, как гулко стучит ее сердце и какое сильное впечатление производит на нее его тело.

– Отдавило, – ответил он лаконично В голосе его послышалась нотка смущения, и она не смогла удержаться от улыбки.

– На вас не стена ли случаем наехала?

– Ха, ха, ха, – принужденно засмеялся Морган. – С виду вроде бы ничего страшного, но поверьте – очень больно.

– Правда?

– Да, но терпимо. Ну а вы, – продолжал он, вытягивая перед собой ноги с показной медлительностью, – вы как будто собирались приготовить нам кофе?

– Разумеется. – Грейси встала и, направляясь в кухню, сказала по дороге с усмешкой:

– Никто теперь не сможет сказать, что я не помогаю инвалидам.

Закрывая за собой дверь в кухню, она услышала за своей спиной какой-то звук, очень напоминающий фырканье. Она оглядела кухню, которая была очень чистой и набитой великим множеством приборов и устройств. Многие из них, казалось, даже не опробованы.

Когда она вошла в гостиную с двумя кофейниками, Морган сделал ей знак придвинуть кресло к дивану.

– Вы не представляете, как болит нога. – простонал он, потянулся к лодыжке и стал массировать ее своей сильной загорелой рукой, ритмично проводя длинными пальцами по воспаленному участку. У нее было какое-то странное чувство, что она могла сколько угодно времени сидеть так, уставившись на его больную ногу. Она смотрела как зачарованная.

Наконец она оторвалась от этого занятия и вернулась мыслями к документам, лежавшим в портфеле.

Ей хотелось, чтобы он скорее приступил к работе над докладом. Ей не нравилось, как ее тело реагирует на него, ей не нравилось также, как в ее сознании проносятся яркие образы – образы сильного, сухощавого и соблазнительного Моргана, лежащего в постели без одежды.

– Будем начинать работу? – спросила она прямо, вручая ему документы.

– Пожалуй, да. – Морган взял у нее папки и начал медленно перелистывать их. – Во всяком случае, я не хотел бы задерживать вас больше, чем нужно.

Грейси взглянула на него пораженная его тоном. Он говорил полушутливо, но в его голосе чувствовалась какая-то раздражительность, которой она не ожидала. И зачем он вообще просил ее приехать? Работа, безусловно, могла бы денек подождать.

А может быть, цинично подумала она про себя, тебе хотелось бы в это поверить? Не успела она отвести взгляд, как он поднял свои глаза и в упор посмотрел на нее. Она покраснела и стала смотреть в сторону. По делам или просто так, но ей не следует быть здесь. Здесь должна быть Алике Джексон или какая-нибудь другая из его длинноногих женщин. Они без колебаний выдали бы ему щедрую порцию утешений и все остальное, что могло потребоваться, чтобы чувствовать себя лучше.

Он стал писать, что ей нужно сделать с документами, и, закончив, откинулся на постели в позе больного.

– Сколько я себя помню, у меня не было ни одного свободного от работы дня, – проворчал он, посматривая на свою ногу с видом человека, которого предало его тело.

– Но это, кажется, не очень серьезно. Морган нахмурился.

– Не завидую вашей сестре, – пробормотал он, – если вы и ей выражаете свое сочувствие в такой форме.

Он сунул руку под ворот майки и потер ключицу. Грейси смотрела как завороженная.

– Завтра, я думаю, заживет и будет как новая, – сказала она, отводя глаза.

– Да, от этих слов я чувствую себя намного лучше, – сказал он с сарказмом. – Когда вы учились на доктора? – Грейси улыбнулась, и он резко сказал:

– Перестаньте скоморошничать. Я думал, что смогу рассчитывать хотя бы на какое-то участие своего секретаря. Если вы не верите, что вывих серьезный, тогда пощупайте.

Он говорил с каким-то вызовом, хотя вид у него был достаточно невинный.

– Нет, спасибо, я верю вам, – пробормотала поспешно Грейси, полагая, что не может быть ничего хуже для спокойствия ее души, чем трогать Моргана, ощущать его кожу под своей. Она сложила бумаги и защелкнула портфель. Она уже приготовилась встать, когда он протянул руку и взял ее за запястье.

– Может быть, придете ко мне в обед и приготовите мне что-нибудь поесть? сказал он просительным тоном, рассеянно поглаживая ее ладонь большим пальцем руки.

Грейси съежилась. Простого прикосновения его руки к ее коже, хотя оно было совершенно невинным, было достаточно, чтобы она лишилась самообладания. Его как ветром сдуло. Она очень хотела высвободить руку, но это тут же привлекло бы его внимание к тому впечатлению, которое он производит на нее, поэтому внешне она оставалась спокойной, а сердце прыгало в груди.

– У меня вызывает шоковое состояние ваша кухня, – сказала она с принужденным смехом, – все эти новехонькие приборы, которые выглядят, как будто они только что распакованы.

– Так оно и есть, – сказал Морган, так же бережно отпуская ее руку, как и взял ее. – Ох уж эти женщины, – пробормотал он себе под нос, – они думают, что могут проложить себе дорогу в эту квартиру, покупая кухонные принадлежности.

Бедные дурочки, подумала Грейси. Не надо было быть знатоком человеческих душ, чтобы понять, что Морган Дрейк не принадлежит к числу тех, с кем женщина может чувствовать себя уютно в его квартире или вообще в его личной жизни. Он предпочитал женщин приходящих.

Грейси даже не знала, существует ли еще в его жизни хорошо ухоженная Алике Джексон. Она не встречалась с ней в офисе после того случая, но это ни о чем не говорило.

– К вам могла бы прийти Алике Джексон, – подсказала она.

– Не дай бог! – Морган посмотрел на нее обвораживающим взглядом. – Ну раз уж вы упомянули ее имя, что вы думаете о ней?

– Я не могу сказать, что задумывалась о ней, – сказала Грейси, поражаясь, как далеко они отклонились от того, ради чего она приехала сюда, – от работы.

– Вам она нравится?

– Какое это имеет значение – нравится она мне или нет? – спросила Грейси, уклоняясь от ответа на вопрос.

Морган пожал плечами.

– Мне хотелось бы просто узнать ваше мнение. Я прислушиваюсь к тому, что вы говорите. Вы обладаете досадной способностью быть всегда правой. Вы были правы, когда сказали, что глупо говорить с Рики о курсах в Париже, но я все-таки поговорил.

Грейси почувствовала, как она вспыхнула. Она не была уверена от чего – то ли от смущения, то ли от удовольствия.

– Мне, правда, пора уходить, – сказала она, торопливо поглядывая на часы. Ей не хотелось, чтобы разговор принял слишком личную окраску, особенно здесь, в его квартире, когда он к тому же был так вызывающе полураздет. Она вскочила на ноги, схватила портфель, лицо ее пылало, она почти физически ощущала его, когда он, прихрамывая, провожал ее до двери.

Беспомощное состояние пострадавшего только усиливало его мужской шарм. Меня это меньше всего касается, подумала Грейси.

– Не надо провожать меня до двери, – сказала она, зная, что зря это говорит. Так оно и было. Он продолжал следовать за ней до входной двери.

– Вы все-таки не ответили на мой вопрос. Морган игнорировал ее слова с присущей ему невнимательностью. Она чувствовала, как его теплое дыхание щекочет ей шею, и встряхнула волосами, бессознательно стремясь стряхнуть его с себя.

– Я видела ее только один раз, и то недолго, – сказала она не поворачиваясь. Было бессмысленно пытаться увильнуть от вопроса, потому что она за несколько недель общения с ним установила, что он не отвяжется, пока не добьется своего. – Я действительно не думаю, что вправе что-либо говорить о ней. Я могу сказать только, что не испытываю к ней приязни, равно как не чувствую и неприязни.

Они подошли к двери, и Морган потянулся вперед, чтобы открыть ее, одновременно поглаживая своей рукой ее руку.

– Вот это мне нравится, – протянул он с оттенком удовольствия в голосе. У вас открытая душа. Но вам так или иначе придется прикрыть ее, потому что в конце недели вы встретитесь с ней в моем доме на Лонг-Айленд.

– Что-о? – встрепенулась Грейси и, развернувшись на 180 градусов, оказалась в нескольких дюймах от него.

– Я собираю гостей в своем доме на субботу и воскресенье и приглашаю вас.

– Я не могу, – сказала она поспешно. – Дженни выписывается из больницы, и я хочу довезти ее до квартиры и позаботиться о том, чтобы все у нее было в порядке.

– Когда она покидает больницу?

– В пятницу.

– Тогда вы можете приехать в субботу утром. Она посмотрела в его каменно-серые глаза и увидела, что у нее нет никаких шансов отделаться от приглашения.

– У меня нет машины.

– Не надо придумывать отговорки. Люди могут подумать, что вы боитесь меня. Вы можете воспользоваться одной из машин компании, и приезжайте в красном платье – вы знаете в каком. Там будут важные люди – давние и потенциальные клиенты, и мне хотелось бы, чтобы вы произвели хорошее впечатление.

Он медленно улыбнулся, и Грейси захотелось стукнуть его за то, что он знал, что заманил ее в ловушку, и она ничего не может поделать с этим.

– Если там будет Алике, я думаю, не будет большой необходимости в том, чтобы я производила впечатление. – Она ненавидела себя за то, как по-детски и дурно она себя ведет, но от перспективы провести субботу и воскресенье в компании с Морганом ей хотелось громко застонать.

– Она будет там для декорации, а вы моя секретарша. Я хочу, чтобы вы разоружили их своей улыбкой и делали бы мысленно себе заметки, которые могут пригодиться для ориентации в дальнейшем.

– Ладно, хорошо, – уступила она, не зная, чувствовать ли себя польщенной тем, что он сказал, или косвенно оскорбленной.

– И захватите свое бикини. При доме – бассейн, и в такую жару вам, возможно, захочется провести там большую часть времени.

Я очень сомневаюсь в этом, подумала Грейси, послушно кивая головой в знак согласия.

Она была уверена, что ее секретарские обязанности не предполагают ущемления ее свободного времени, но спорить по этому поводу было бы глупо. Помимо всего прочего, эта суббота и воскресенье будут как бы рабочими днями, и поэтому ей нечего было возразить.

Правда, доводы, которые она могла привести, мало что изменили бы. Морган всю свою жизнь только тем и занимался, что добивался своего – то ли путем убеждения, то ли грубым давлением. Он обладал железной волей, и, раз уж он принял решение, ничто не должно стоять ему поперек пути.

По мере того как близилась пятница, ее нервозность все более усиливалась. Она уже ранее сказала Дженни, что приедет забрать ее из больницы сразу после работы, а с Рики договорилась, что он будет ухаживать за ней в субботу и воскресенье. Об этом она ни словом не обмолвилась в разговоре с Морганом. Она не имела ни малейшего представления о том, какой предлог придумал Рики, чтобы не быть на этом сборище, но если у Моргана и были какие-то подозрения, он ничего не сказал ей о них.

Мало того, за последние несколько недель он полностью прекратил обсуждение этой проблемы. Его молчание выводило ее из равновесия даже больше, чем сама Дженни, без умолку болтавшая на эту тему.

Грейси отметала в сторону неприятные мысли и широко улыбалась, встречаясь с сестрой. За неделю до выписки из больницы Дженни в качестве первоочередного мероприятия позвонила в парикмахерскую своему мастеру и просила его приехать. Он сделал ей перманент, уложив волосы так, что теперь они копной кудрей спадали ей на плечи.

– Впервые в жизни мне не терпится скорее пойти на работу, – сказала она, когда они вышли из здания на солнечный свет. – Я не хочу снова попадать в больницу, и я больше никогда не сяду за руль машины, если что-то не в порядке.

По пути домой они болтали о всякой всячине. Если не считать случайно оброненного замечания, Дженни уводила разговор в сторону от Рики, и Грейси проявляла выдержку.

Женщина с ребенком, занимавшая квартиру Дженни, съехала две недели тому назад, и Грейси произвела тщательную уборку перед возвращением сестры. Она считала, что квартира останется в своем первозданном состоянии не больше дня, а затем все пойдет кверху дном из-за присущей Дженни неряшливости.

Грейси с нежностью смотрела на сестру. Дженни, казалось, взрослеет не по дням, а по часам. В голове не укладывается! Она не могла найти объяснение, но от этого впечатление не ослабевало. Не более года назад на нее обрушился бы град упреков. Дескать, как это неудобно, когда старшая сестра постоянно торчит рядом, убирается за нее, потому что она пока еще не совсем хорошо ходит, следит как наседка за каждым ее шагом.

Пока что – как бы не сглазить! – Дженни с непривычным для нее спокойствием воспринимала тот факт, что их разделяет только один этаж.

– Ты без меня управишься сегодня вечером? – спросила Грейси, собираясь уходить.

– Да-с, – ответила Дженни, улыбаясь, – не беспокойся, со мной будет все в порядке, Я ведь знаю, что ты рядом, – наверху. Я всегда могу позвонить тебе, если что-нибудь потребуется. Но этого не будет!

Грейси одобрительно кивнула головой.

– А Рики завтра утром придет?

– М-м-м. – промычала Дженни, отводя глаза в сторону.

Грейси снова начала нервничать. Ее мысли опять вернулись к поездке на Лонг-Айленд, которая сама по себе не сулит ничего приятного, а там ей еще предстоит провести уик-энд в доме Моргана. Она не заметила ничего странного в поведении Дженни.

– Я зайду на тебя посмотреть, когда вернусь, – сказала она рассеянно, наклоняясь и целуя Дженни в кончик носа.

Поездка на Лонг-Айленд оказалась гораздо более приятной, чем ожидала Грейси. Привыкнув к правостороннему движению, она откинулась назад и, не включая кондиционер, открыла окошко, предпочитая, чтобы ее лицо обдувал теплый ветер.

Манхэттен заряжал энергией, но, когда он остался позади, произошла приятная смена обстановки – высокие здания и толпы народа на улицах постепенно уступили место более открытой местности. Возникало ощущение, что ненадолго расстаешься со старым другом.

Морган объяснял ей, как доехать до его дома, он даже нарисовал карту, где с дотошной точностью пометил все заметные ориентиры.

Его дом был расположен на северном побережье, и Грейси чуть было не проскочила мимо, потому что единственным указанием на него были кованые железные ворота, которые выходили на такую длинную подъездную аллею, что ее можно было легко принять за улицу. По обе стороны располагались сады, в которых росли рододендроны, азалии и декоративный кустарник. Грейси подумала, что для достижения такого поразительного эффекта потребовалась, наверное, многомесячная работа целой армии садовников. Ярко-зеленый ковер переливался почти до неприличия кричащими расцветками. Она медленно ехала, восторженно созерцая открывшуюся глазам картину.

По впечатляющей подъездной аллее она составила себе представление о том, каким должен быть дом Моргана, но действительность превзошла все ее ожидания, когда она увидела гигантский особняк, возникший перед ее взором.

Он весь как будто прижался к земле, на фронтоне выделялись четыре колонны, которые ослепительно сверкали от солнечных лучей. Окна были длинные и узкие, кроме одного круглого из витражного стекла, расположенного непосредственно над большими темными деревянными дверями. Не очень-то и расслабишься в свое удовольствие, подумала она с кривой усмешкой, подходя к парадной двери с сумкой, в которой были вещи для ночевки.

Ей было интересно знать, кто откроет ей дверь. Будет ли это, по английскому обычаю, дворецкий? Но не успела она нажать кнопку звонка, как дверь открылась. Перед ней стоял Морган. Он был одет запросто: бежевые брюки и бежево-черная рубашка в клеточку.

– Смотрю, к дому приближается машина, – объяснил он, забирая у нее сумку и пропуская вперед. – Я сообразил: надо выходить и хватать вас, пока вы не передумали и не уехали. Я так намаялся, убеждая вас приехать сюда.

Грейси прошла мимо него, слегка задев его своим телом, и посмотрела вокруг.

– Я не думала, что загородные дома бывают такими внушительными, – сказала она, окидывая взглядом мраморную лестницу и великолепие огромного помещения. Где все?

– Кто все?

Грейси с подозрением посмотрела на него.

– Вы сказали мне, что у вас будут гости. Это значит больше двух человек. Я так понимаю смысл этого слова.

Морган засмеялся и нагнулся к ее уху. – Восемь человек, – прошептал он успокоительно, – так что не нужно нервничать. И они у бассейна, выпивают. Я проведу вас в вашу комнату? Там вы можете переодеться, надеть то самое бикини, которое я просил вас привезти с собой, и присоединиться к ним.

Он обхватил ее рукой за талию и повел вверх по лестнице. Сделал он это бессознательно, но лучше бы он не делал этого, потому что Грейси что-то ударило в голову, и ей захотелось, чтобы он поднял руку повыше и положил ее ей на грудь. На ней не было бюстгальтера, и она до боли ощущала, как ее соски жаждут ласки.

У нее возникало такое чувство всякий раз, когда она приходила в тесное соприкосновение с ним, и всякий раз она ругала себя за такую реакцию. Что она? Большая дура? Разве она не понимает, как глупо позволять этому человеку совращать ее? Особенно когда его подруга, прости господи, греется себе на солнышке у бассейна?

Когда он толчком отворил дверь в ее спальню, она оторвалась от него и прошла к окну, наблюдая, как он кладет ее сумку на кровать.

– Где бассейн? – спросила она.

– За домом. Вниз по лестнице, затем в сторону от входной двери, и дорога сама приведет вас туда.

Подождать вас?

– Нет, – поспешила ответить Грейси. – Мне надо распаковать сумку. Я присоединюсь к вам минут через пятнадцать. – Ее глаза стрельнули в сторону двери, где стоял он, глубоко засунув руки в карманы брюк.

Когда он ушел, она проверила, заперт ли замок, и быстро переоделась в темно-зеленое бикини, которое выглядело так восхитительно, когда она примеряла в маленьком магазинчике, но сейчас казалось таким ужасно миниатюрным. Бюстгальтер удобно облегал ее небольшие высокие груди, а трусики представляли собой полоску материи, которая обнажала ее плоский живот и твердые бедра гораздо больше, чем ей хотелось бы.

Она набросила на себя поверх купального костюма бледно-зеленую шифоновую блузку и пошла искать бассейн.

Кроме нее и Алике, там была еще только одна женщина средних лет, которая сразу же ей понравилась. Морган представил Грейси всем присутствующим, кроме Алике, плававшей в бассейне.

С двумя из мужчин она была уже немного знакома и вступила с ними в беседу, искоса поглядывая на холеную загорелую фигуру, барахтавшуюся в воде с распущенными как веер волосами.

– Собираетесь окунуться? – спросил Морган, и внимание Грейси снова переключилось на него. На его лице гуляла ленивая насмешливая улыбка. Уж не заметил ли он взгляды, которые она украдкой бросала на Алике?

– Только когда солнце поджарит меня настолько, что станет невмоготу. – Она двинулась по направлению к лежаку.

– Если хотите загореть, нужно снять эту штуку, – прозвучал его голос из-за спины.

– Я знаю! – ответила Грейси, расстегивая спереди пуговицы своей шифоновой накидки. Ей страстно хотелось, чтобы он не маячил тут, но он продолжал стоять в то время, как она садилась. Его глаза блестели, наблюдая, как она снимает накидку и кладет ее сбоку на лежак.

Когда она легла на спину и вытянула ноги, он наклонился к ней и сказал:

– Кожа у вас очень белая. – И провел пальцем по ее руке. – Вы выглядите так, как будто целый год не были на солнце. Совсем непохоже, что последние два месяца вы изнемогали от жары.

Он продолжал гладить чувствительные участки кожи на ее руке, а у нее по всему телу пробегали электрические разряды. Наклонившись до уровня ее глаз, он смотрел на ее лицо. Ей хотелось, чтобы он подольше оставался в таком положении. Соски на ее грудях приподнялись и чувствительно давили на тонкую материю лифчика.

– Спасибо за лестные слова, – буркнула себе под нос Грейси, перевернулась на живот и направила глаза в сторону от него. Он засмеялся и встал во весь рост.

– Если вы еще не будете в воде до того, как я вернусь сюда в плавках, мы пойдем купаться вместе.

Грейси посмотрела на солнце и сощурилась, временно ослепленная. На какую-то долю секунды их глаза встретились, и она почувствовала, как учащенно забилось ее сердце. Он уже больше не смеялся, а смотрел на нее такими глазами, что ей стало не по себе. Затем глаза ее прояснились, и она увидела, как он повернулся и направился к дому.

Боже мой, подумала она, облизывая пересохшие губы, он невероятно интересный мужчина, к тому же у него еще и очень сексуальный вид, но она не дурочка и влюбляться в него не собирается.

Она попыталась припомнить выражение его глаз, когда он смотрел на нее, но чем больше она старалась, тем хуже получалось – оно ускользало.

Она лежала распростертая на спине с закрытыми глазами, а над ней плавилось солнце, обдавая жарой. Она была на грани бодрствования и сна, когда рядом с ней раздался женский голос:

– Для меня было неожиданностью, когда Морган мне сказал, что вы будете здесь. – По интонации можно было догадаться, что неожиданность была не из приятных.

Грейси открыла глаза и увидела Алике, которая сидела на лежаке рядом с ней и, собирая тонкими пальцами свои волосы в комки, пыталась отжать из них воду. Голубые глаза смотрели на нее из-под подведенных тушью ресниц холодно и оценивающе, хотя на губах играла улыбка.

– А в чем дело? – спросила Грейси, изобразив на своем лице широкую, ничего не значащую улыбку, которая ей стоила больших усилий.

– Видите ли, я не хочу быть бесцеремонной, но в конце концов вы ведь только секретарша и не вполне вписываетесь в круг людей, собравшихся здесь. У нее был низкий голос с южным выговором.

Сильный южный акцент всегда казался Грейси очень привлекательным, но с этого момента она стала быстро менять свое мнение.

– Я приехала сюда не для того, чтобы вписываться в чей-либо круг, сказала она вежливо, – а в качестве секретаря, но я благодарю вас за откровенное замечание.

Она чувствовала, что внутри у нее закипает злость, но не подала виду, и не потому, что Алике встречается с ее боссом, а потому, что давать волю своему гневу – это значило опускаться до того же низкого уровня, на котором действовала Алике.

– Вот и хорошо, дорогая, – продолжала Алике. – Я всегда считала, что честность – это самое лучшее, что есть в человеке, не так ли?

– Нет.

– Что я хочу сказать, дорогая, – продолжала она, не обращая внимания на возражение Грейси. – Я абсолютно честно вам говорю, что меня не удивило, когда я узнала, что вы – новая секретарша Моргана. Он всегда подбирает к себе на работу – поверьте, я не собираюсь обижать вас – как бы это сказать, неприметных девушек. Конечно, я не сравниваю вас с той уродиной, которая была до вас и ушла по беременности. Боже упаси! В вашу пользу говорит хотя бы ваша молодость.

Грейси закусила язык и стала считать до десяти, чтобы сдержаться и не ответить ей резкостью.

– Мне кажется, вы мало знаете Моргана, правда ведь? – спросила Алике с натянутой фальшивой улыбкой. Она стала обильно поливать себя жидкостью для загара, растирая ее по всему телу, и откинула волосы назад, за плечи, чтобы захватить и ключицы. Грейси удивлялась, к чему такие труды, когда она и так вся блестит от загара. Ей хотелось, чтобы солнце превратило ее в сушеную воблу.

– Да, совсем немного, – согласилась Грейси, поглядывая на часы.

– Мы очень с вами близки, хотя познакомились совсем недавно.

«Ну и мучительница!» – подумала Грейси, переходя из лежачего положения в сидячее и глядя на бассейн, который теперь казался ей желанным. Морган все не показывался, хотя ей казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как к ней подсела Алике.

– Если вы не возражаете, я хочу попробовать воду, – сказала она.

Алике привстала и обратилась к ней:

– Я надеюсь, он не говорил вам, почему подбирает к себе на службу самых простеньких девушек?

Грейси посмотрела в ее холодные голубые глаза, похожие на льдинки, и с тревогой почувствовала, какую сильную неприязнь они излучают.

– Нет, – ответила она, надеясь, что односложный ответ заставит Алике заткнуться.

– Это из-за того, что однажды ему сильно не повезло с одной секретаршей. Он в шутливой форме рассказывал мне об этом случае, но я видела, что он очень серьезно смотрит на такие вещи. По-видимому, глупая молодая девушка влюбилась в него. Представляете? – Алике засмеялась, но глаза ее по-прежнему были прикованы к лицу Грейси. – Он сказал мне, что после этого случая он принципиально решил брать на работу женщин постарше, предпочтительно замужних. Видите ли, он против служебных романов.

Алике вытянулась на лежаке во всю длину, и на этот раз торжествующая улыбка на ее лице была подлинной.

Грейси почувствовала, что ее лицо побелело. Она вскочила на ноги так внезапно, что ей почудилось, что земля уходит у нее из-под ног. Слова застыли в горле. Она пошла прочь и оказалась на кромке бассейна, затем, не раздумывая, бросилась головой вперед и почувствовала, как прохладная вода обтекает ее тело. Ну что же, подумала она, Алике все ей рассказала, не так ли?