"Михаил Высоцкий. Башня Драконьей Кости" - читать интересную книгу автора

внешнего мира, которые тут когда-то уже учились, и остались с нами, чтоб
совершенствовать себя и стать аршаинами. У нас с Авьен тут не было друзей,
потому что мы просто не успевали ни с кем общаться. Учеба занимала все
сутки, и поздним вечером мы приходили в нашу комнату, падали, мертвые от
усталости, на кровати и засыпали.
Моя даву уставала не меньше, чем я. Хоть магию она и не могла учить, но
чувствовала на себе ответственность за меня, и хотела знать все, что я знаю.
Многие считали нас семейной парой, и не удивительно. Мы всегда были вместе,
мы были молоды, мы постоянно о чем-то шептались и никогда не расставались.
Но на самом деле между нами ничего не было. Авьен мне очень нравилась, но
она была моей даву, почти мамой, хоть и была моложе меня на восемь дюжин
дюжин. Или три года. Я не испытывал к ней никакого влечения, она просто
стала для меня моим самым лучшим другом.
Еще за то время, что я провел в школе Ахима Растерзала, я узнал много
об этом мире. Так, я понял, кто такой шмон. Шмон, это пришелец из иного
мира. Только они не говорили "мир", а говорили "с той стороны". Имея ввиду,
что эта сторона Латакия. Шмон во всем может быть похож на ашба, обычного
человека этого мира, но всегда имеет какой-то Дар. Одни шмоны умеют
предсказывать будущее, другие - видеть на расстоянии, третьи были
величайшими тактиками и стратегами, которые умели малыми силами одолеть
любого врага. Дар, это какая-то уникальная способность, но никто не знал
заранее, к чему будет склонен новоприбывший шмон. Это должна определить его
даву, после чего помочь развить свои способности. Авьен решил, что мой Дар -
это способности к магии, потому и затащила меня сюда, в эту школу. Хотя
тогда я был неправильным шмоном, среди них редко встречались маги, а если и
встречались - то были настолько великими, что могли колдовать и так. Почти
все шмоны рано или поздно становились Воинами Пограничья, защищали Латакию
от загадочных внешних врагов, которые спали, и видели, как бы ее захватить.
Но это все мне не Авьен рассказала. Она мне никогда о таких вещах не
говорила, а когда я спрашивал - заливалась краской и молчала. А я не
настаивал. Это все я просто узнал из бесед с другими учениками. Из них никто
не знал, что я не ашба, а шмон, а определить это было невозможно. Я говорил
на местном языке абсолютно свободно, а других признаков, по которым можно
было достоверно вычислить шмона, не существовало. Они всегда не умели
говорить и ничего не знали о Латакии. По крайней мере считалось, что во всем
остальном они такие же ашба, как и остальные. Но я знал, что это не так -
ведь Ахим как-то вычисли, кто мы с Авьен такие. Однажды прямо после занятий
мы пришли к нему в кабинет, и я так прямо и спросил - как ты это сделал? И
еще я сказал, что должен это знать, чтоб в будущем не попадать впросак.
- Не попадешь! - обрадовал меня Растерзал, радостно хлопая по плечу. -
Дети мои, - он обнял нас с Авьен, и шепотом, как страшную тайну, произнес, -
я все знаю! Только вы никому-никому об этом не говорите!
Мы не стали говорить, потому что это была шутка. Но на следующий день я
еще раз пришел к нему, на этот раз один, и повторил свой вопрос.
- А ты умен, шмон Моше.
На этот раз в голосе Ахима Растерзала не было той наигранности, что я
услышал вчера. Я тогда сразу понял - он не хочет говорить при Авьен. Не
понял, почему, но пока я буду с девушкой, мне не получить ответ. Поэтому я
сегодня ее не взял. Я не стал говорить, куда иду, просто улизнул, когда она
на секунду отвлеклась, и пришел сюда. Я знал, что Авьен никогда не решиться