"Вадим Вязьмин. Его дом и он сам (Сказка для взрослых) " - читать интересную книгу автора

жена и двое детей... Но Леха Кондраньев надеется на меня. Будь что будет,
влезем в эту чертовщину.
Теперь, однако, надо провести расследование всего, что предшествовало
этим событиям. Пропал человек. Почему именно он пропал? Куда пропал?
Впрочем, учитывая характер ситуации, он просто мог оказаться где-нибудь в
другом городе или даже в другой стране. Мне кажется, события происходили
следующим образом: вошел человек в лифт, нажал на кнопку своего этажа... И -
ку-ку. Оказался где-то на островах Фиджи или Туамоту. Или Таумоту? Вчера в
передаче "Клуб кинопутешественников" показывали эти острова...
Впрочем, жители подъезда, как уже выяснено, ездят на свои этажи
совершенно нормально. И только на третий этаж никак невозможно попасть...
Впрочем, мы не пытались спуститься по веревочной лестнице сверху, пробить
пол, потолок или стенку соседней квартиры (в этом подъезде мало того что
нарушена нумерация квартир, на каждом этаже всего по одной квартире, так что
бить стенку придется из соседнего подъезда). Но что-то говорит мне, что,
поступая таким образом, мы просто зря потратим время, возможно, загубим
технику, не говоря уж о риске для людей, а его сейчас никто не сможет даже
оценить...
Надо подключить к этому делу мастаков из какого-нибудь НИИ в качестве
экспертов. Но все они - специалисты в своей области, а к какой области
относятся такие явления? По дружбе Алексей смог меня вытащить, но, если бы
мне подали официальный рапорт об этом, я бы подумал, что надо отправлять в
"Кащенко" тех, кто его подал. Если мы с Алексеем вместе, предположим, придем
к моему начальству и попросим помощи... И разбираться не станут, упекут в
психушку обоих, скажут, один с ума сошел, и другой вслед за ним...
Мы долго обсуждали с Кондраньевым всякие варианты расследования и
решили: пока не предпринимать официальных шагов. Хотя имеется заявление
граждан Мышкина, Мартышкина и Соломатиной и мы должны как-то на него
реагировать, для объявления розыска еще нет оснований. Может быть, человек
сам найдется: если он оказался, бедолага, где-то далеко, доберется, будем
надеяться, домой. Или даст о себе знать.
Официальные меры могут испортить все, а дело останется нераскрытым.
Кондраньев успокоит пока Мышкина, Мартышкина и Соломатину, лично (не
письменно!) сообщив им, что тов.Маринин сломал ногу и лежит сейчас в
подмосковной больнице - где-нибудь у черта на рогах, чтобы им было неповадно
туда переться. Мы выиграем время.
Предпримем неофициальное расследование: я как раз в отпуске и могу
посвятить этому весь месяц. Предупредим тех, кто что-либо знает, чтобы не
болтали. Пост у подъезда надо снять, лифт опечатать. Когда у нас на руках
будет хоть какой-то материал, можно будет решать, следует ли давать этому
делу дальнейший, уже официальный ход.
Александр Григорьевич принял определенное решение. Мы видим, что оно
достаточно логично. Но создается впечатление, что логическое обоснование
появилось все же после принятия решения, то есть решение возникло само по
себе, а логика - сама по себе. В какой-то степени это решение является
компромиссом между решением "не связываться" и решением "связаться". Если уж
связываться, то оставить себе до поры до времени свободу действий, в
пределах закона, конечно.
Некоторую свободу до поры до времени оставляет себе и автор.