"Катерина Врублевская. Дело о рубинах царицы Савской (Аполлинария Авилова-4) " - читать интересную книгу автора

Можете взять копию и показать своему начальству.
Офицер взял копию, бегло ее пробежал, щелкнул каблуками и заявил:
- Я не буду производить досмотр. Бумага будет передана капитану. Честь
имею!
Он козырнул, крикнул команде по-итальянски, и досмотровая группа
покинула "Северную Пальмиру".
- Уф! Слава тебе, Господи! - перекрестился Вохряков. - Нам еще не
хватало международного скандала!
А Головнин громко засмеялся, хлопнул Аршинова по плечу и гаркнул:
- Молодец, Николай Иванович! Так их, макаронников! Как ты им нос-то
утер, как есть молодец! Уважаю!
- Да уж, чем больше бумаг, тем чище задница. Ох, простите, Аполлинария
Лазаревна, это я от радости не сдержался.
- А уж как я рад! - добавил Лев Платонович. - У меня под койкой целый
арсенал. Неохота было терять.
Боцман засвистел в свисток:
- А ну всем работать! Давай, ребятушки, поднажмем, солнце высоко уже.
Канонерка отчалила и пропала с глаз.

* * *

Глава четвертая

Баб-эль-Мандебский пролив. Разгрузка. Эфиопские дети. Инджера -
эфиопский хлеб. Ямато алака - полиция негуса. Экспедиция в столицу. Проводы.
Беспокойство Нестерова. Наказ Агонафера. Путешествие по пустыне Донакиль.
Дебре-Берхан. Сообщение глашатаев. Круглая церковь. Ересь Евтихия.
С той поры авторитет Аршинова, и так высокий, вырос в глазах поселенцев
неимоверно. Как же, у Николая Ивановича есть "гумага", от которой сбежали
эти чернявые. Значит, и все остальное будет в порядке.
И топоры с молотками звучали с особой энергией, когда мимо проходил
Аршинов.
С каждым днем становилось все жарче. Средиземное море осталось давно
позади, мы спускались на юг по Красному морю, вдоль берегов Африки. И вот на
горизонте показался Баб-эль-Мандебский пролив, а за ним Французский берег
Сомали[16] и Аденский залив. Вода была столь прозрачна, что я видела
коралловые рифы разных цветов, уходящие вниз на десятки аршин.
- Суровое место этот пролив впереди, - сказал мне подошедший
Головнин. - Говорят, тут на дне похоронено несколько тысяч кораблей. Ах,
сколько кладов!
- Да разве ж так можно, Лев Платонович? - возразила я. - Вам только
выгода везде и мерещится.
- А чем плохо? Тем, кто под водой, клады уже не нужны. А мне не
помешают.
Наконец, настала та минута, когда отдали якорь, и все было готово к
разгрузке. Пароходные грузовые стрелы спустили на воду плашкоут,[17] на него
погрузили бочки и ящики, и тихим ходом, ведомое шлюпкой с гребцами, оно
двинулось к берегу.
Потом на воду спустили плоты, а на них начали грузить коров и свиней.
От непрестанного визга у меня заложило уши, но я не обращала на это