"Катерина Врублевская. Дело о рубинах царицы Савской (Аполлинария Авилова-4) " - читать интересную книгу автора

мощью государства, расцветающим под неусыпным взором царя, и понимал, как
далеко простерлась власть мудрейшего Соломона.
Лишь одно волновало его, воспитанного матерью в религии отца: у царя
было 700 жен и 300 наложниц разной веры. Они поклонялись идолам, и не верили
в единого бога. Некоторые из идолов были столь омерзительны, что требовали
человеческих жертв. Более того, сам царь не гнушался обрядами и проводил их
в капищах чужеземных богов вместе со своими женами.
И тогда у Менелика возник план. Он попросил несколько молодых людей,
преданных ему, помочь в одном секретном мероприятии. Заручившись их
согласием, он пришел к отцу и попросил у царя Соломона разрешения отбыть на
родину, к матери, царице Савской. Царь согласился с неудовольствием, уж
больно понравился ему смышленый сын, и Менелик принялся собираться в
обратный путь. Соломон одарил его богатыми дарами, предоставил свиту и
охрану. Менелик попросил, чтобы в его свите были те юноши, которые
согласились помочь ему.
В последнюю ночь перед отбытием Менелик сотоварищи пробрались в Святая
Святых Храма и украли Ковчег Завета. Они вынесли его через подземный ход,
прорытый по приказу Соломона. Царский сын прихватил также шкатулку, которая
лежала рядом с ковчегом.
Никто не хватился пропажи, так как в Святая Святых позволительно
входить только первосвященнику и только раз в год, так что у Менелика было
время добраться до дома. Ковчег он спрятал в Аксуме, в городе на севере
Абиссинии, а потом, спустя многие годы, на том месте была построена церковь
Святой Марии Сионской. С тех пор стал ковчег абиссинской святыней, хотя
никто его не видел и не открывал. Нельзя.
Аршинов замолчал, отпил уже холодного кофе и жестом приказал
мальчишке-слуге принести другую чашку.
- А что было в той шкатулке, которую Менелик украл вместе с ковчегом? -
спросила я.
Аршинов улыбнулся:
- Сметливая вы, Аполлинария Лазаревна. Ничего не упустите. В той
шкатулке лежали четыре рубина неимоверной красоты и прозрачности. Их он
подарил матери, и царица носила их, не снимая. Сын так и объяснил ей, что по
соломоновым законам отец ребенка должен предоставить матери
вспомоществование, чтобы они с сыном не терпели нужды. Вот он и взял то, что
ему полагалось по праву. Довод, конечно, спорный, но разумный.
С этими рубинами Менелик короновался на царство после смерти Савской, и
принял имя Менелика Первого. С тех пор каждый царь, или как тут принято
говорить, Негус негест,[14] восходящий на престол, надевал диадему с этими
рубинами, как знак непрекращающейся династии от самого царя Соломона.
- И нынешний негус, Менелик Второй? - поинтересовалась я, откусывая
приторно-сладкое печенье.
Аршинов вновь как-то странно на меня посмотрел, словно раздумывая,
говорить или нет. Наконец, произнес:
- Полина, я вас знаю не первый день, поэтому открою вам одну тайну, -
он оглянулся, словно боясь чего-то. - Меня эти рубины очень заинтересовали.
- Постойте, постойте, Николай Иванович, я чего-то не понимаю. Вы же
говорили, что хотите основать колонию. Что это, блеф? Обман? А как же все
эти люди, что поверили вам?
- Нет, ну что вы! Все правильно, я от своих слов не отказываюсь. Еду