"Катерина Врублевская. Дело о рубинах царицы Савской (Аполлинария Авилова-4) " - читать интересную книгу автора

В полумраке я не сразу поняла, кто лежит на койке. Подойдя поближе, я
увидела изможденного темнокожего человека, укрытого белой простыней. Глаза
его были закрыты, он прерывисто дышал.
- Что с ним? - тихо спросила я.
- Он умирает, - всхлипнул мальчик, и что-то спросил высоким гортанным
голосом. У лежащего слегка дрогнули ресницы.
- Кто это?
- Святой, - прошептал Али. - Его зовут Фасиль Агонафер. Он монах из
монастыря Дебре-Дамо.
- Как он здесь оказался?
- Он ходил к вашим святым за мудростью. А теперь возвращается с нами
домой. Он умрет, я боюсь.
- Иди, позови Николая Ивановича. Ты знаешь, где его каюта? Не
испугаешься?
- А как же он? - Али кивнул на монаха.
- Не бойся, я посижу с ним.
- Я быстро! - обрадовался мальчик и выбежал за дверь, шатаясь от качки.
Подойдя к койке, на которой лежал бритый наголо монах, я поправила
сползшее одеяло. Он приоткрыл глаза и посмотрел на меня.
- Кто ты? - тихо спросил он по-русски с шелестящим акцентом.
- Полина, - ответила я. - Меня поселили в каюте напротив.
- Пить... - прошептал старик.
Я обернулась, поискала глазами и нашла глиняный кувшин. В нем оказалась
вода. Чашки не было, и я приложила кувшин к губам старика.
- Пейте.
Его кадык ходил ходуном. Напившись, старик откинулся на подушку и
прошептал:
- Я умираю. Не успеваю к негусу...
- Вы успеете, дедушка, выздоровеете и успеете к негусу.
Он схватил меня горячечной рукой.
- Ты передашь негусу то, что я нашел в Свенском монастыре. Это очень
важно. Я проделал длинный путь и, наконец, нашел документ, по которому не
распадется связь времен.
- Что передать?
- Вот... - старик запустил руку под одеяло и вытащил свернутый в
трубочку пергамент. - Спрячь, и никому. Никому, кроме негуса.
Это ничтожное усилие досталось ему с таким трудом, что он откинулся на
подушки и задышал со свистом. Я спрятала пергамент в потайной карман
панталон у пояса.
- Обещай! Обещай, что найдешь рубины! - прошептал старик, не открывая
глаз.
- Обещаю, - не помня себя, ответила я.
И тут дверь отворилась, и в каюту ворвались Аршинов, за ним Лев
Платонович с неизменной трубкой и Нестеров с медицинским саквояжем.
Арапчонок Али стоял в дверях. Какая-то тень мелькнула за ним и пропала.
Аршинов нагнулся над умирающим.
- Позвольте, - Нестеров решительно отодвинул казака и принялся
хлопотать над ним.
- Как он? - спросил меня Лев Платонович.
- Отходит, - прошептала я.