"Галина Врублевская. Завтра мы будем вместе" - читать интересную книгу автора

одушевленными предметами.
Кроме того, она умела гадать. Маргарита рассказывала, что Катина
образованная мать, чтобы развлечь уже стареющую больную дочь, научила ее
разным видам народных гаданий: на воске, на кофейной гуще, на любых узорах.
Фантазии бедной больной были не лишены смысла. То, что для других девушек
было развлечением, для Кати-дурочки стало дверью в неуловимый параллельный
мир. Очень часто ее пророчества сбывались. Однако библиотечная провидица не
могла и не хотела гадать по заказу. Все зависело от ее прихоти и настроения.
Я почти сразу почувствовала в Кате-дурочке родственную душу, а моя
мгновенная реакция на любую несправедливость явилась толчком к нашей Дружбе.
Вот как это случилось. Однажды на моих глазах недоверчивая тетка, получив
взамен номерка бирку с рисунком ромашки, швырнула ее, разоралась и
потребовала назад свою норковую шубу: боялась, что пропадет. Схватив шубу в
охапку, она проследовала с ней в читальный зал. Она долго возмущалась,
грозила пожаловаться заведующей. Испуганная дурочка забилась в уголок своих
владений, плюхнулась на стул и, обхватив голову руками, громко разрыдалась.
Я откинула доску барьера, решительно подошла к гардеробщице, погладила ее по
спине.
- Не волнуйтесь, тетечка Катя, - сказала я. - Эта баба - дура
безмозглая, ей еще отольются ваши слезы.
- Я, я, - всхлипывая, оправдывалась гардеробщица, - никогда не путаю
одежду. Мне и картинки почти не нужды. Я и так чувствую владельца каждой
вещи.
Я потрогала ее довольно толстые косы и похвалила их красоту. Меня с
самого детства коротко стригли, так что кос у меня никогда не было. Тетя
Катя мою поддержку запомнила. С того дня стала выражать мне симпатию
доступным ей способом - угощать конфетками, подаренными ей вместо чаевых
посетителями библиотеки. Я же купила ей голубую капроновую ленту. Так у нас
и пошло. Катя часто пришивала мне слабые пуговицы, чистила щеткой мою
куртку. Наше знакомство длилось уже года два.
Гардеробщица, увидев меня, обнажила в улыбке кривые желтые зубы и
пригласила выпить с ней чашечку чаю. Я прошла за деревянный барьер и присела
за колченогий столик у стены. Я вспомнила, что у меня в сумке лежит для нее
подарок - жестяная коробочка от какого-то парфюмерного набора.
- Возьми, тетя Катя, будешь пуговицы или нитки в ней держать.
Тетя Катя с интересом повертела коробочку, разглядывая узор. Узор был
абстракно-растительный: какие-то завитки, лианы, несуществующие яркие цветы.
- Какая веселая свадьба! - воскликнула она.
Потом удрученно сморщила лоб. - А здесь - темная точка. Ай-ай-ай.
- Чья свадьба, тетя Катя, - моя?
Катя-дурочка покачала головой и растерянно сказала:
- Я не знаю чья, Катенька.
Я стала думать о свадьбах. Сейчас, в последний год пребывания в
техникуме, их в моем окружении намечалось несколько. Ближайшая - Эльвиры
Поповой и мичмана Задорожного. Он уже демобилизовался и жил в квартире своей
невесты, правда раздельно с ней, в отведенной ему комнате. И моя свадьба -
не за горами. Мы решили с Юрой расписаться после защиты диплома. А может,
Катя-дурочка увидела свою собственную свадьбу. Мало ли какой ненормальный
подберется ей в пару.
Рабочий день в библиотеке близился к концу.