"Галина Врублевская. Завтра мы будем вместе" - читать интересную книгу автора

острове, в городе-крепости Кронштадт под Питером. Там я прежде проводила
каждое лето. После смерти мамы бабуля обменяла свою комнату и нашу с мамой
на маленькую квартирку в питерских трущобах в районе Лиговки. Район был
промышленный, загазованный, зато нам досталась отдельная квартира на улице
Расстанной. Квартирка - аховая. Комната длинная, полутемная, а кухня и вовсе
без окна. Зато имеется душевая кабина и чуланчик в тупике коридора. Но
главное ее достоинство - без соседей. На Зверинской, где мы прежде с мамой
жили, еще двенадцать семей обитало.
В этой маленькой квартирке на Расстанной бабуля и умерла. Полгода не
прошло. Я почувствовала, что слезы медленно скатываются по моим Щекам.
Каждый раз, как я вспоминаю бабулю, не могу удержаться от слез. А многие
считают меня бесчувственной, сорвиголовой. Я всегда на людях прикалываюсь,
за что, наверное, и прозвище в школе получила: Петрушка. Хотя тут скорее
фамилия Петрова виновата.

***

Бабуля снова открыла глаза. Это был последний вечер, когда она еще была
со мной.
- Ты же помнишь, Катюша, что Нина, мама твоя, в военно-морском училище
имени Дзержинского работала?
- Да, бабуля, помню.
- Был там один курсант, Валерка Островский, тоже наш, кронштадтский. Мы
вместе с его матерью, Клавой, на Морском заводе работали.
Бабуля вдруг оживилась, увлеченная воспоминаниями о своей молодости.
Она сбивчиво, перескакивая с одного на другое, говорила о себе, о Клаве, о
ее муже, тоже Валерии. Оказывается, тот, старый Валера нравился ей самой. Но
война перемешала все пути и судьбы, и моим дедом стал другой человек. Я с
трудом следила за нитью ее рассказа, пытаясь запомнить главное: человека,
которого она назвала моим настоящим отцом.
Выходило так, что Геннадий Иванович Петров, который числился моим отцом
по метрике, таковым не был. В те годы он работал моряком торгового флота и
часто уходил в загранку. И Нина, моя мама, в это время сблизилась с
курсантом Островским.
Вышло это так. Иногда курсант Островский получал увольнение на целый
день и двигал в Кронштадт, навестить своих. И моя мать к бабуле в гости
наведывалась. Городской автобус, поезд, паром через Финский залив - не
близкий путь. С попутчиком дорога всегда кажется короче. Прибыв на место,
каждый шел к своей матери, но раз-другой Островский заходил в гости к Нине.
Бабушка все подмечала и пыталась удержать дочь от легкомысленной связи,
напоминая о том, что у той есть муж.
Когда Петров вернулся из загранки, совместные поездки земляков в
Кронштадт прекратились. Вскоре родилась я и была записана Екатериной
Геннадьевной Петровой.
Бабуля сморщила лоб, закатила глаза к потолку, что-то усиленно
припоминая:
- Нет, мне она вначале тоже голову дурила. Но я сама вычислила по
срокам да ее оговоркам. Когда Бог искру в твою душу заронил, не было Гены в
городе. Он лишь через два месяца появился. Тогда Нинка всем говорила, что ты
семимесячной родилась. А позже-то, когда Генка за границей остался, из рейса