"Галина Врублевская. Завтра мы будем вместе" - читать интересную книгу автора

получается. Если бы моя мать думала о воспитании дочки, она бы отвела меня в
танц-кружок или даже в хореографическое училище, в Вагановку. Но туда берут
после третьего класса. Тогда еще я была не в состоянии сама отправиться на
просмотр. Я и не знала о таком училище. Когда я самостоятельно стала
определяться со своими увлечениями, было уже поздно. В Доме пионеров, в
танцевальном кружке, куда я заявилась в седьмом классе, мне дали от ворот
поворот. Сказали, что стара. Однако нашлось и для меня место - дискотеки.
Вот где я оттягивалась по полной программе.
Вот и сейчас как-то незаметно танцующие стали расступаться, освобождая
мне пространство. Я кружилась с яростным, каким-то испанским задором, то
изгибаясь назад, то резко выкидывая в стороны руки и ноги. Сегодня на мне
была юбка из красного шелка и черная обтягивающая майка. Я знала, что при
самых головоломных па, когда юбка вздымалась колоколом, сверкали мои
замечательные трусики из черного кружева. Хотя, когда я танцую, я забываю
обо всем на свете. Будто наркотическое опьянение охватывает меня. Я не вижу
никого и ничего. И я не боюсь выпустить на всеобщее обозрение свою душу:
отчаяние и любовь к миру. Неожиданно для меня музыка смолкла. Хотя ничего
удивительного в этом не было: просто закончился очередной танец. Все молча
смотрели на меня.
Я стояла в кругу зрителей, часто дыша, немного усталая и чумная. И тут
я сразу, безошибочно ощутила на себе взгляд Островского. Я повернулась к
нему и приняла его взгляд. Его первый внимательный взгляд, обращенный ко
мне. Тут же он что-то заметил жене, и та с одобрением закивала. Наверное,
вот так родители радуются успеху на сцене своего ребенка, подумалось мне.
Пожалуй, это был первый знак общественного признания со стороны взрослых.
Оказывается, это здорово!
Тут все будто опомнились и зал взорвался аплодисментами. Кто-то
закричал "Бис!".
- Повторите, ребята, - обратился Островский к матросам из ансамбля. -
Ну, Катя, попросим вас еще раз!
Снова зазвучали четкие ритмы. Теперь я танцевала чуть иначе, уже
сознательно контролируя свои движения. Кажется, у меня получилось еще
искуснее, хотя непосредственности поубавилось. Когда музыка прекратилась,
опять раздались аплодисменты. Я снова встретилась глазами с Островским. В
его взгляде было откровенное одобрение, будто Островский был членом жюри и
вынес мне высшую оценку. Он махнул мне рукой и пригласил к своему столику. Я
подошла. Тут же мне организовали еще один стул, Островский усадил меня в
свой кружок и познакомил с присутствующими.
- Катя, вы замечательно танцуете, - сказала жена Островского. - Какое
чувство ритма, грациозность движений! Вы учились где-нибудь?
- Только на дискотеках, - польщенная похвалой, отозвалась я.
Едва все сидящие за столом успели сказать мне несколько приятных слов,
как снова заиграла музыка. На этот раз предполагался медленный танец с
партнером. Островский посмотрел на меня, потом перевел взгляд на жену. Та
понимала его без слов. Она ободряюще улыбнулась, как бы разрешая мужу меня
пригласить. Получилось, что мой сольный танец превратил меня в знаменитость,
с которой каждому было лестно потанцевать. Валерий Валерьевич был
великолепным партнером. Я послушно следовала за его движениями. Островский
умело лавировал между танцующими, крепко удерживая руку на моих лопатках. Я
откинула спину назад, как княгиня на балу. Мы были красивой парой: