"Константин Вронский. Сибирский аллюр " - читать интересную книгу автора

пьяное пение ермаковых людей на пепелище, - церковь твою мы тебе сберегли.
Богу спасибо-то скажи! А мне в дорогу дальнюю в земли неведомые лучше дай
добром крест пасхальный...
Новоопочковский священник горестно застонал, доставая изукрашенный
дешевым речным жемчугом крест, чтобы бросить его к ногам опаскудившегося на
разбое собрата.
- Изыди, сатана! - крикнул он в отчаянии.
- Аминь! - скромно и вежливо ответствовал Вакула Васильевич Кулаков.
На волжском берегу между тихо воющими бабами метался чудом спасшийся
Лупин, в ужасе заламывая руки.
- Марьянку... Марьянку-то не видели? - кричал он измученно. - Что с
моей доченькой? С солнышком моим! С облачком золотым? Вы видели ее? Чего ж
она не появляется? Почему вы ее не привели? Она мертва? Скажите же, не
скрывайте от меня правду, я - человек крепкий, я сдюжу! Кто видел Марьянку?
Кто?..
Он метался по берегу, но ни одна из воротившихся из погоревшего села
женщин ничего не знала о Марьяне. Видели только, что изба старосты тоже
погорела. Казаки ж не дураки, быстро, поди, сообразили, что это староста
безумный решил против них пойти. Мужики даже говорить с ним и то не желали.
Пусть вообще радуется, что товарищи в Волгу с камнем на шее не кинули. А
жалеть... Жалеть его никто и не думал даже. Всяк из них кто Машку, кто
Ольку, кто Лизку потерял. И никто не сомневался, что через девять месяцев
появится кучка приблудных младенцев, что тоже как-то придется пережить и
вынести. Жизнь на Руси Святой - дело непростое, всегда так было. Учись
терпеть и дело с концом.
А Лупин все еще бегал по берегу, кричал, надеялся, что появится тот,
кто скажет ему: "Ну да, да, мертва она, твоя Марьяшка! Казаки насмерть
зарубили, не мучалась..."
Как бы не так: Марьяшку никто не видел, да и никто не верил, глядя на
бушующее пламя, что Лупин когда-нибудь услышит о своей дочери.
- Пойду искать, - внезапно решился Лупин, когда на берег устало
наползла ночь. - И не держите меня!
Никто и не думал даже. Есть только две вещи на свете, способные
превратить любого крепкого мужика в юродивого: геройство и отцовская любовь.
Погеройствовать Лупин уже успел... Так чего его удерживать-то, если он еще и
вторую глупость на вкус попробовать собрался? Мужики посвистели ему вслед,
довольные уже тем, что все еще живы, да и женки вернулись. Ну, отстроят
сельцо заново, вновь назовут "Новым" - в девятый уж раз, если поп не врет. А
казачий набег тоже какое-никакое разнообразие в серой жизни холопа на Волге.
Буря, которая почти что мимо пролетела. Да и церковь спаслась... Это ли не
перст Божий?
Ночью, когда родное пепелище действительно превратилось в пепелище,
жутковатое и безлюдное, Александр Григорьевич Лупин тихо проскользнул в
село, чтобы отыскать дочь.
Казаки спали, только караульные, сидя, кемарили около лошадей. Лупин,
крадучись, подобрался поближе. Марьянки нигде не было, ее белокурую
головенку он увидел бы еще издалека.
Сердце Лупина болезненно сжалось. "Она там, видать, сгорела, - в ужасе
подумал он. - Она защищалась, не позволяла себя снасильничать, вот ее и
убили. Настоящая Лупина, моя кровь..."