"Константин Вронский. Сибирский аллюр " - читать интересную книгу автора

- Шестнадцать, - со всхлипом отозвалась она.
- Твоя изба сгорела, - проворчал Машков. - Я забираю тебя с собой,
Марьянка.
- Нет! - отчаянно выкрикнула девушка.
Но на этот раз драться не стала, замерла рядом.

Глава третья
АВАНТЮРА С ПЕРЕОДЕВАНИЕМ,
ИЛИ РОЖДЕНИЕ НОВОГО КАЗАКА

Новое Опочково выгорело дотла.
После того как женщины и дети, старики и больные были плетьми согнаны
прочь с насиженных мест, казаки Ермака стали лагерем неподалеку от
разоренного селища. Горланили песни, греясь у огромного костра, в который
превратилось сейчас Опочково. Лошадей они стреножили и рядком-ладком
приступили к пиру. Это была та жизнь, за которую казачество было готово
умереть, продать душу дьяволу, пройти сквозь огонь и воду. Это была воля,
казацкая вольная вольница! Мир принадлежал им, а если - нет, они его
завоюют! Перед ними лежал новый мир, мир, заждавшийся их прихода.
Сумасшедшие эти богатеи Строгановы пообещали им все земли Мангазейские, о
которых рассказывали их посланники. Те самые посыльные, на долю которых
выпало пережить уже немало ужасов по дороге на Каму.
- Горы... - мечтательно протянул Ермак. - Чужеземцы с раскосыми
глазами... Ну и что? Видали мы и татар, и китайцев, и головы им, как
капусту, рубали. А камень - он камнем и останется, даже если он в высоту на
тысячу верст к небу дернулся. Неужто мы камней испугаемся, братцы?
За гибель Нового Опочкова никто мстить не собирался. Мужички из
соседних деревень называли людей старосты Лупина законченными идиотами. Ну
кто ж тягается с пятью сотнями казаков-то, а? Их пропускают, не чиня никаких
препятствий, поят их лошадей, делятся запасами, пусть и с горечью в сердце,
но отводят глаза, узнав, что забрюхатела пара баб... Все это можно пережить,
а только жизнь одна и важна на свете, братцы. Бороться с казаками? Пресвятой
Николай Угодник, до чего ж этот Сашка Лупин допился, если в голову ему такие
мысли безумные вспрыгивать стали?
Мужики из Нового Опочкова сидели на берегу Волги, молча глядя на
догоравшее село. По одной к ним начали подтягиваться потрепанные бабы,
поддерживая больных и стариков, таща за спиной плачущую ребятню. Лица у
большинства баб были в кровоподтеках, все в разодранной одежде. Им пришлось
пережить сущую геенну. Причем огненную. Увидеть горящими родные избы.
И только маленькая новоопочковская церквушка уцелела. К местному
священнику решил наведаться благодорнинский поп Вакула Васильевич Кулаков.
- Бог создал людей по образу и подобию своему. Вот и казаков тоже...
создал, - немного смущенно оповестил он своего собрата и размашисто
перекрестился. От его рясы воняло дымом походных костров, казачьи сапоги до
колен были испачканы в грязищи, а в бороде застряли крошки. - Брат мой во
Христе, давай уж вместе, что ль, помолимся, чтобы души грешные милость небес
все-таки заслужили.
Священники преклонили колени перед иконостасом, истово помолились. А за
церковными вратами догорало сельцо, кричали женщины.
- Видишь, брат мой, - заметил чуть позже казачий поп, вслушиваясь в