"Константин Вронский. Капрал Бонапарта, или Неизвестный Фаддей " - читать интересную книгу автора

Кажется, это Мишель проворчал.
- А ты меня в задницу поцелуй! - огрызнулся Булгарин.
- Может, ты еще и встретишь ее, - жалобно пискнул из-под одеяла
Цветочек.
- Ага, встречу! - хмыкнул Фаддей, снимая лосины. - Может, это вообще
все сон, а мы на самом деле какашки слепого крота!
- Ха! - хихикнул Цветочек. - Тогда это многое объясняет. Например,
почему ноги у Мишеля всегда воняют... Да, Булгарин, ты прав. Все это только
сон, а мы - какашки слепого крота!
Фаддей рухнул на лежак.
Дижу молчал. Слишком уж сильно они друг с другом поцапались. И как, как
Рудольф с ним говорил!
С ненавистью и неприкрытой горечью. Господи, до чего ж все плохо-то!

...Наступали июньские жаркие дни. Войска Наполеона нескончаемыми
колоннами безостановочно двигались к русским границам.
Наполеон был абсолютно уверен в победе. Находясь в Дрездене, он заявлял
своим штабным офицерам:
- Я иду на Москву и со всем покончу в одно или два сражения. Император
Александр еще на коленях будет просить у меня мира. Мне еще доведется
обезоружить Россию...
Основные силы французов под руководством самого Наполеона
сосредоточились вблизи от Ковно. Им предстояло наступление сначала на
Витебск, затем на Смоленск, а там и вожделенный приз - Москва. Южнее стояла
восьмидесятитысячная армия под командованием Евгения Богарнэ, Наполеонова
пасынка. У Новограда и Пултуска находилось семидесятипятитысячное войско под
руководством брата императора Иеронима Бонапарта. Ему было приказано
действовать против Второй русской армии Багратиона, державшей фронт на
протяжении ста верст.
Одиннадцатого июня вечером триста французских солдат высадились на
русский берег Немана, у местечка Понемунь близ Ковно. Казаки, несшие
пограничную охрану, открыли стрельбу. Французы, оттеснив казачий отряд,
начали наводить понтонные мосты через реку.
Утром следующего дня войска Наполеона ступили на русскую землю.

Фаддей торопливо что-то царапал на листе бумаги, уложенном на барабан.
- И что ты там пишешь? - не мог не высунуться любопытный Цветочек.
Булгарин досадливо прикрыл записи обшлагом:
- Неважно, дурень. Но это точно не понравилось бы ни нашему
собственному маленькому капралу, ни маршалу Даву и уж тем паче Наполеону.
"Это точно, что Наполеону не понравится, - мелькнуло в голове у
Фаддея. - Хорошо, что по-русски Корсиканец не соображает".
Он записывал то, что запел народ в первые же дни, и записи эти поражали
самого Фаддея.


"Мы поставили ему столы - пушки медные,
Как скатерть постелили ему - гренадерушков,
Закусочку ему положили - ядра чугунные,
Поилице ему нальем - зелен порох..."