"Константин Вронский. Капрал Бонапарта, или Неизвестный Фаддей " - читать интересную книгу автора

А как же возница? Он накинул на пьянчужку какое-то тряпье. Еще не
хватало, чтоб мужичонка замерз на такой холодине. Брр.
Дижу вскочил на облучок, взялся за вожжи. Ну, теперь он точно на
свободу вырвется. Рудольф вздохнул судорожно. Свобода! Ступай, куда глаза
глядят. Прочь из собачьего загона. Прочь из солдатского рабства во имя
чертового Наполеона-Корсиканца.

В начале 1812 года всем было ясно, что войны с Наполеоном миновать
невозможно. Россия, по условиям Тильзитского мирного договора примкнувшая к
континентальной блокаде, проводимой Наполеоном, с каждым годом все сильнее
ощущала тяжесть этой системы.
И чтобы хоть немного поправить положение, Александр I тайно возобновил
торговые отношения с Британской империей, а затем ввел новый, повышенный
сбор пошлин с товаров из Франции.
Независимость России была главным препятствием для осуществления планов
Наполеона.
Еще осенью 1811 года полковник Чернышев, посланный императором
Александром в Париж, доносил:

"Война решена в уме Наполеона... Мысль о мировладычестве
так льстит его самолюбию и до такой степени занимает его, что
никакие уступки, никакая сговорчивость с нашей стороны не могут
уже отсрочить великой борьбы, долженствующей решить участь не
одной России, но всей твердой земли..."

Наполеон собрал для похода в Россию огромную армию, насчитывающую
шестьсот тысяч человек при тысяче четырехстах двадцати орудиях. Такая армия
имела возможность действовать крупными группировками, направляя их к
определенным центрам. Как же могли отразить наступление наполеоновских
полчищ русские войска, растянутые кордоном на протяжении почти шестисот
верст? Все понимали, что так или иначе борьба с Наполеоном предстоит
упорная, трудная и жестокая.

4

Все это казалось дурным сном. Кошмаром.
Вместе с остальными несчастливцами Фаддей стоял перед зданием казармы
на плацу и косился на тяжеленное ружье за своим правым плечом. И верить в
такое не хотелось: он - солдат. Солдат наполеоновской армии. Хорошо,
конечно, что не заперли его в кутузке и не повесили. Но они сделали его
солдатом. В конечном итоге сие ничуть не лучше повешения. Умирают-то солдаты
всегда быстро. Ибо кто они, как не пушечное мясо? А пушечное мясо, как
водится, слишком быстро в расход пускают.
Собственная жизнь серебристой рыбкой уплывала у него из рук. Отныне
другие решали все за бывшего студиозуса. Ему указывали, когда он, Фаддей,
должен подниматься по утрам и когда ложиться спать. Все теперь Булгарин
делал по чужой указке. По указке тех, кому в этом мире посчастливилось
приказывать.
Он проиграл судьбе. Проиграл из-за каких-то жалких десяти минут. И сего
Фаддей до скончания жизни себе не простит. Никогда! Горчайшей желчью обида