"Владимир Возовиков. Тайфун" - читать интересную книгу авторавыдающегося... Вот у меня пока так и выходит". И Дагаев смеется...
Дагаев, чертыхнувшись, остановился, - похоже, он потерял колею, потому что лыжи вдруг зарылись в сугроб. Он стоял посреди небольшой поляны, окруженный вихревой воронкой метели - очередной снежный заряд был кратковременным, но мощным. Дагаев мог без опаски идти наугад, но снег на отлогом лесном склоне оказался рыхлым и шагать по целине было тяжело. Медленно пересек поляну, снег под деревьями падал реже, и колея снова оказалась под ногами, словно ее подбросил кто-то, вдруг сообразивший, что взять лейтенанта на испуг не удастся. ...Не в том ли письме, что пришло в первый месяц службы Воронова, разгадка всех теперешних вопросов?.. Дагаев нередко получает письма от родителей солдат, потому что сам не чурается писать первым. Разные приходят письма, а вчитаешься - очень похожие тем, что в словах и что за словами. Радость, если сын хорошо служит, обрывки вестей о жизни солдатских матерей и отцов, наказы "держать сынка построже, чтоб не разбаловался..." То письмо было особенным, может, оттого и помнится оно почти дословно: "Толик пишет мне, что вы душевный и умный человек... Толик у нас один, и вы понимаете, конечно, как он нам дорог... Душа у него тонкая, хрупкая, и я, как мать, обращаюсь к вашему сердцу и такту, уверенная, что вы поймете меня правильно... Толик у нас развитой и разносторонний, ему в армии тяжело будет без любимых занятий. Я понимаю, там нет условий, чтобы талантливый мальчик во всем проявил себя, но что-то, наверное, сделать можно. Прошу вас, как мать, приглядитесь к нему внимательнее, поберегите, где можно... Очень надеюсь..." Письмо неприятно настораживало, но трудно не размякнуть, если Возможно, сам того не замечая, стал оберегать Толика от чрезмерных усилий? Или захотелось доказать: в армии, мол, тоже существуют условия для проявления всех наклонностей и талантов? И забыл, какой главный талант нужен Толику! Ни мастером спорта, ни мастером живописи, ни мастером рояля Толик не станет, если не откроет в себе таланта бойца. Где ж его открывать, как не на службе, а лейтенант Дагаев и на службе умудрился возвести вокруг Толика невидимые тепличные стенки! Такие ли уж они невидимые - разве Дагаев не слышал сегодня солдатских намеков? Но Воронов все-таки попросился в группу. Неужто понял, что совершает ошибку, почувствовал ложность собственного положения? Или отношение других солдат стало его задевать и решил от амбиции - "вот я вам докажу!"?.. Или только славы захотелось?.. Да, он боялся вылета в тыл "противника" еще там, на построении, теперь-то Дагаев не сомневается. Слава, она жжется... Как бы там ни было, взял его не зря! Пусть парень снова показал спину, натерпевшись холода и нахлебавшись метели, - это случилось все-таки на учении, в бою с условным противником. Значит, еще не поздно... Разведчики встретили командира вопросительными взглядами. - Остался там, - сдержанно сказал Дагаев. - Взяли его. Не оставляя времени для вопросов, двинулся от опушки напрямую к скале по твердому снегу долины. Заряды пурги становились слабее и короче, смутное пятно луны временами просвечивало в летящих клочьях туч; в один из таких моментов Дагаев и разглядел впереди скалу. Его догадка подтверждалась: даже с подветренной стороны скала была белой от налипшего снега. Навстречу неожиданно выдвинулась человеческая фигура и голосом Амурко потребовала |
|
|