"Владимир Возовиков. Тайфун" - читать интересную книгу автора

выдающегося... Вот у меня пока так и выходит". И Дагаев смеется...
Дагаев, чертыхнувшись, остановился, - похоже, он потерял колею, потому
что лыжи вдруг зарылись в сугроб. Он стоял посреди небольшой поляны,
окруженный вихревой воронкой метели - очередной снежный заряд был
кратковременным, но мощным. Дагаев мог без опаски идти наугад, но снег на
отлогом лесном склоне оказался рыхлым и шагать по целине было тяжело.
Медленно пересек поляну, снег под деревьями падал реже, и колея снова
оказалась под ногами, словно ее подбросил кто-то, вдруг сообразивший, что
взять лейтенанта на испуг не удастся.
...Не в том ли письме, что пришло в первый месяц службы Воронова,
разгадка всех теперешних вопросов?.. Дагаев нередко получает письма от
родителей солдат, потому что сам не чурается писать первым. Разные приходят
письма, а вчитаешься - очень похожие тем, что в словах и что за словами.
Радость, если сын хорошо служит, обрывки вестей о жизни солдатских матерей и
отцов, наказы "держать сынка построже, чтоб не разбаловался..."
То письмо было особенным, может, оттого и помнится оно почти дословно:
"Толик пишет мне, что вы душевный и умный человек... Толик у нас один, и вы
понимаете, конечно, как он нам дорог... Душа у него тонкая, хрупкая, и я,
как мать, обращаюсь к вашему сердцу и такту, уверенная, что вы поймете меня
правильно... Толик у нас развитой и разносторонний, ему в армии тяжело будет
без любимых занятий. Я понимаю, там нет условий, чтобы талантливый мальчик
во всем проявил себя, но что-то, наверное, сделать можно. Прошу вас, как
мать, приглядитесь к нему внимательнее, поберегите, где можно... Очень
надеюсь..."
Письмо неприятно настораживало, но трудно не размякнуть, если
обращаются к твоим душевным достоинствам, признавая их несомненное наличие.
Возможно, сам того не замечая, стал оберегать Толика от чрезмерных усилий?
Или захотелось доказать: в армии, мол, тоже существуют условия для
проявления всех наклонностей и талантов? И забыл, какой главный талант нужен
Толику! Ни мастером спорта, ни мастером живописи, ни мастером рояля Толик не
станет, если не откроет в себе таланта бойца. Где ж его открывать, как не на
службе, а лейтенант Дагаев и на службе умудрился возвести вокруг Толика
невидимые тепличные стенки! Такие ли уж они невидимые - разве Дагаев не
слышал сегодня солдатских намеков?
Но Воронов все-таки попросился в группу. Неужто понял, что совершает
ошибку, почувствовал ложность собственного положения? Или отношение других
солдат стало его задевать и решил от амбиции - "вот я вам докажу!"?.. Или
только славы захотелось?.. Да, он боялся вылета в тыл "противника" еще там,
на построении, теперь-то Дагаев не сомневается. Слава, она жжется... Как бы
там ни было, взял его не зря! Пусть парень снова показал спину, натерпевшись
холода и нахлебавшись метели, - это случилось все-таки на учении, в бою с
условным противником. Значит, еще не поздно...
Разведчики встретили командира вопросительными взглядами.
- Остался там, - сдержанно сказал Дагаев. - Взяли его.
Не оставляя времени для вопросов, двинулся от опушки напрямую к скале
по твердому снегу долины. Заряды пурги становились слабее и короче, смутное
пятно луны временами просвечивало в летящих клочьях туч; в один из таких
моментов Дагаев и разглядел впереди скалу. Его догадка подтверждалась: даже
с подветренной стороны скала была белой от налипшего снега. Навстречу
неожиданно выдвинулась человеческая фигура и голосом Амурко потребовала