"Владимир Возовиков. Осенний жаворонок" - читать интересную книгу автора

* * *

С полуночи батальон шел ускоренным маршем к реке, которую "противник"
спешно превращал в рубеж обороны. В приборах ночного видения набегала
рыжеватая полевая дорога, качалось темно-рыжее жнивье, и перелески, рыжие, с
прозеленью, проходили мимо, за бортами машин, похожие на странные облака.
Мягкая качка, приглушенный гул двигателей, и ветер над башнями боевых машин
пехоты, над ребристой броней жалюзи, над угловатыми рубками плавающих
бронетранспортеров... Когда-то Батурину хотелось петь в таком вот набравшем
силу движении колонн. Это прошло давно, и уж не само по себе движение, с
гулом и ветрами, волновало теперь комбата Батурина, его волновали скорость в
километрах, сроки прохождения контрольных рубежей дистанции. Вместе с
вечерней зарей ушел и душевный минор, остались голые заботы, и Батурин,
зябко кутаясь в шинель, то и дело поглядывал на карту, отмечая положение
батальона.
Командир полка одобрил его решение - одновременно бросить через реку
две мотострелковые роты, прикрыв их огнем поддерживающей артиллерии и
приданных танков, причем: ротой Шарунова - сковать опорный пункт на
направлении атаки, другой ротой - наступать в обход опорного пункта, по
низине, перехватывая вероятный путь выдвижения резерва "противника", свой
сильный резерв - держать на берегу, чтобы с его помощью быстро развить
успех, а в случае неудачной атаки - поддержать первый эшелон батальона.
"О неудачах забудьте думать! - остерег командир полка. - Вас за глаза
обеспечили танками, на вас будет непрерывно работать артиллерия, включая
реактивную, обещают поддержать и вертолетами. И правый сосед ваш, Полухин,
наступает не меньшими силами. Опорный пункт, считай, на двоих". "Сосед,
конечно, надежный, - согласился Батурин. - За обещанный огонек спасибо, а
вот танки нельзя будет пускать через реку, пока хоть малюсенького плацдарма
не захватим. Этого-то ничем не возместишь". "А вы захватите, да
побыстрее!" - отрезал комполка.
Коротко и резонно. Принял решение - выполняй, не оглядываясь, не ища
загодя оправданий возможной неудачи. По опыту знал Батурин: хуже всего -
когда идешь в бой, а в душе мелкая суета: повезет или не повезет, так ли
задумал, как надо, не просчитался ли в своих возможностях? Поэтому и
командиру ответил коротко: "Есть, захватить побыстрее!"
...Батурин поднялся над люком, глотая ветер, пахнущий сухой листвой и
свежей соломой, вызывающий в памяти столько дорогих картин. Сейчас отчетливо
всплыла одна. С женой приехали к младшему сыну. Он привел их на свое опытное
поле, но вместо похвал мать рассыпала упреки за какие-то "мягкие сорта". Сын
уперся, стоял на своем, доказывая, что сорта эти бывают не так уж плохи, а
дорогие сердцу его матери "твердые сорта", хотя и хороши, да страдают в
здешнем краю болезнями и "через-зерницей". Батурин слушал, посмеиваясь и не
слишком вдаваясь в их спор, дипломатично уклоняясь от поддержки какой-либо
стороны, любовался просторным золотеющим полем и понимал, что сын его
счастлив. И немножко завидовал ему...
Сейчас Батурин почувствовал вдруг: жена проснулась именно в эту минуту,
с какой-то своей тревогой лежит в темноте, ловя каждый звук на улице и в
подъезде - ведь он так часто возвращается с учений на рассвете. "Спи,
Наталья Сергеевна, спи. Последний бой твоего Батурина не самый трудный из