"Владимир Возовиков. Поле Куликово (Роман) " - читать интересную книгу автора

глаз, мы ведь только вечером воротились из охранения.
- В охранении войско должно быть в таком же порядке, как на
войне. Я не верю, что палатка сгорела, а щиты потеряны. Ты продаешь
имущество Орды арменам и иудеям, которые скупают и продают в моем
войске ценные предметы, торгуют вином, привезенным из-за Терека и от
Сурожа. Этой ночью ты не готовил воинов к смотру. Ты пропивал
вырученные деньги и валялся с буртасскими шлюхами. Я знаю твою...
породу!
Сотник, прежде сохранявший внешнее спокойствие, затрясся, ноги
его подкосились.
- Дозволь говорить, великий? Это было - ты видишь все, но клянусь
аллахом, я покупал вино на серебро, взятое за моих собственных
лошадей, я никогда не продавал твоего имущества.
Вот оно: носитель Чингизовой крови, пусть из самых распоследних,
валяется в конском навозе перед Мамаем, вымаливая пощаду. Так не
бывало прежде.
- Встань! И запомни: когда начинается большой поход, у тебя нет
собственных лошадей. Ты можешь обменивать баранов, быков, даже
верблюдов, но кони нужны войску. К завтрашнему полудню верни проданных
коней в свой тумен, и я оставлю тебя начальником сотни. Но если ты так
же плохо станешь воевать, клянусь всесильным богом, ты лишишься всего.
Начальник, власть которого слабее кнута и палки, недостоин звания.
Шестая тысяча по докладам проверяющих выглядела наравне с
четвертой и пятой, третья - лучше. Хотя Мамай не ожидал иного и тумен
выглядел внушительной силой, гнев его не проходил. Он спешился, сел на
услужливо подставленный золоченый стульчик прямо перед первой линией
воинов, мрачно осматривался, принюхивался к смрадным запахам,
вслушивался в злой визг коней, уставших от топтания на месте, в
гортанные крики начальников.
- Позовите Есутая...
Руки правителя, лежащие на коленях, сжались в кулаки, словно он
душил в них злой крик. Солнце тускло глядело сквозь испарения, уходя
на закат, и в бледных лучах его узкое лицо Мамая с прикрытыми глазами
казалось неживым, как маска на трупе. Те, кто видел сейчас это лицо,
невольно думали, что властелин Орды носит в себе какую-то злую
болезнь. Темник долго стоял, ожидая.
- Скажи, Есутай: можно ли идти в поход с воинами, у которых
ржавые мечи, негодные луки, у которых даже нет щитов, а кони с
набитыми холками и треснутыми копытами?
- Повелитель, в тумене таких воинов мало. Завтра их совсем не
будет, - хрипло ответил темник. - Тумен не может состоять из одних
отборных сотен, ты это знаешь.
Гримаса усмешки оживила лицо Мамая, глаза сверкнули из-под
коротких рыжих ресниц.
- Мало сегодня. А сколько их станет после первого большого
перехода?.. Ты не устал, Есутай? Тумен велик, а ты стар.
Ничто не изменилось в темном морщинистом лице военачальника,
только дрогнула шелковая плеть в руке да ниже склонилась голова. По
свите прошел тихий говор, и от передних всадников, уловивших Мамаеву
речь, тоже пошла волна говора, словно от брошенного в воду камня.