"Владимир Возовиков, Владимир Крохмалюк. Сиреневые ивы (про войну)" - читать интересную книгу автора

небольшие высотки на горизонте. - Потом пятнадцатиминутный артналет,
и... будем догонять вас. По крайней мере, постараемся", - Он
улыбнулся.
В траншее появился офицер-связист. "Вы Борисенко? - спросил он
полковника. - Вас вызывает Грохотов". Я знал, что это псевдоним
начальника штаба корпуса. Борисенко быстро подошел к аппарату. "Так
точно! Готово!.. Понял!.. Есть!.." Положив трубку, взглянул на
Кривопишу: "Лично передадите Михайленко команду "Вперед". Все рации -
на прием и передачу. Журавлеву железную дорогу пересечь, - глянул на
часы, - в десять тридцать".
Я тоже посмотрел на часы. Значит, через сорок пять минут. Успеют
ли?..
Кривопиша и начальник связи побежали к танку командира. Я - следом,
потому что отставать от майора не имел права. Вскоре Кривопиша
приказал мне доложить комбригу: "Приказ принят. Бригада выступила".
Докладывая, я сильно волновался. Это было, по сути, первое мое
"задание" в новой должности. Борисенко, выслушав, молча кивнул и повел
биноклем куда-то в тыл. Я догадался, что оттуда выйдут танки бригады.
В воздухе появились дополнительные патрули истребителей, некоторые
из них кувыркались, как дельфины в море. Не оборачиваясь, комбриг
приказал: "Передай Фальтису - пусть предупредит регулировщиков у
железной дороги - бригада на подходе. Чтобы никаких пробок и заторов".
Я понял, что это ко мне, и быстро выполнил приказание. Появились
танки. Они шли в линии ротных колонн, оставляя в воздухе вихрящиеся
клубы выхлопных газов. Когда стал слышен гул танковых моторов,
Борисенко кивнул комдиву. Через несколько секунд загрохотали залпы
беглого огня артиллерийских батарей. Сквозь них иногда прорывались
глухие хлопки минометов, грозно взвывали реактивные снаряды. Тяжело
груженные бомбардировщики журавлиными клиньями прошли на запад под
охраной истребителей, и вскоре на высотках, которые указывал комдив,
встала сплошная стена сине-черного дыма, прорезаемого брызжущими
огнями разрывов. Я впервые видел панораму боя со стороны и был
зачарован ею. Хотелось быть тем, чья воля согласовывала действия всех
этих самолетов, танков, артиллерии и пехоты. Но когда машины нашего
полка с десантом на броне стали грузно переваливаться через насыпь
железной дороги, сердце мое защемило. Мне представилось строгое лицо
подполковника Журавлева, я увидел Филимонова, прильнувшего к
командирскому перископу, Безуглова, лихо работающего рычагами и
педалями, Хабибулина, достающего врага из своей пушки на предельной
дистанции. Мне даже показалось, что один танк, шедший особенно
красиво, - бывший мой танк. Я бы, наверное, заплакал от досады, что
нахожусь сейчас не в этом танке, если бы не был офицером связи.
"По местам!.." Эта команда полковника Борисенко вернула мне
душевное равновесие. Через железную дорогу уже прошли артиллеристы
капитана Деревянко, за ними следовали машины мотострелкового,
батальона майора Новикова, потом - мы.
Поле изрыто воронками. На нем кое-где сохранились немецкие
указатели. У проходов через минные поля дежурят саперы. Лежат убитые.
Гитлеровцы и наши вперемешку. В лощине - медпункт. Некоторые раненые
идут сами, но чаще их несут санитары. Белые халаты врачей и сестер,