"Евгений Войскунский. Командировка" - читать интересную книгу автора

стрельбе.
- Какой Братеев?
- Бывший артиллерист. Кавторанг в отставке. Когда я служил срочную на
БПК, Братеев был у нас командиром бэ-че-два. Красавец мужик!
- Валя, - взмолился я, - не говорите загадками!
- Да ну вас, Дмитрий, - отозвался он, сворачивая на широкую, обсаженную
платанами улицу. - Неужели непонятно? Нашим коммунистам не нравится, что
дело не доведено до конца. Что правительство Некозырева чешет себе
задницу, когда заходит речь о полном восстановлении советской власти. Тут
Анциферов вступил в сговор с Комаровским, ну, с начальником
военно-морского училища, и тот выведет своих курсантов на улицы сразу
после того, как с крейсера бабахнут. Или даже раньше - этого я пока не
знаю.
- Кто это Анциферов?
- Бывший секретарь обкома комсомола и нынешний секретарь горкома
компартии.
- Ну, выведут курсантов - а дальше что?
- Как что? У них давно подготовлены списки либералов, демократов,
коммерсантов, будут хватать и свозить на стадион.
- Хм, на стадион. Как когда-то в Чили при Пиночете.
- Вот именно. Сейчас заедем за Давтяном, вы посидите минут десять в
машине, я за ним сбегаю.
Машину он поставил возле палисадника одноэтажного дома. У палисадника,
где росли густые кусты боярышника, сидели на скамейке, греясь на солнышке,
три старухи. Все три вязали и одновременно разговаривали. Стекло в машине
было опущено, и я невольно прислушался.
- А помнишь, - говорила одна детским голоском, - как Виктория рожала, а
Энрике принял роды?
- Ты все перепутала, - возразила старушка, чье птичье личико было
словно затянуто паутиной. - Виктория родила от Энрике, а роды принимал
Альберто.
- А вот и не Альберто, а Адальберто! - прошамкала третья, с
провалившимся ртом. - Сама все путаешь.
Прямо три парки, подумал я. Парки, прядущие судьбы людей. Тут одна из
трех, с птичьим личиком, внимательно на меня посмотрела. Как их звали,
парок этих, по-гречески мойр? Клото, Лахесис и, как ее, Атропос,
обрезающая нить жизни. Которая же из них кинула на меня многозначительный
взгляд? Уж не страшная ли Атропос? На всякий случай я сложил фигу и
осторожно выдвинул ее из окошка. Но "парка" уже не глядела на меня. Она
говорила весьма авторитетно:
- Уж эта Виктория! Как я возмущалась, когда она бросила мужа!
- Еще бы, - подтвердила старушка с детским голоском. - А помнишь, как
переживала Алисия, когда появился Амадор?
- Ну да, считали, что она его убила, а он сидел в тюрьме.
- А как ее любил Диего! Ах, как любил!
- Разве Диего? А не Альберто?
- Нет, Диего!
Из-за кустов вышел Сорочкин, а за ним чернобородый молодой очкарик и
худенькая девица, стриженная под мальчика, в серых брючках и серой же
ветровке. Я познакомился с ними, это был Мартик Давтян и его жена Нинель.