"Евгений Войскунский. Командировка" - читать интересную книгу автора

- Но, товарищ Головань, на базе только такое вино. Это "Массандра".
- "Массандра"! - гремел Головань. - Деготь, разведенный уксусом, вот шо
это такое! Позовите командира корабля!
- Но, товарищ Головань, - в женском голосе были слезы, - командир же
ведет самолет...
- Ведет автопилот! А командира - немедленно ко мне!
С Голованем не соскучишься, он же не может без скандала. Я вспомнил,
как Настя сказала, что Головань "тоже" летит в Приморск. И, наверное, тоже
по поводу злосчастного крейсера.
Я закрыл глаза, чтобы подольше удержать перед мысленным взглядом
Настино лицо.


В Приморске, едва я ступил на трап, меня объяла такая теплынь, словно я
перенесся в лето. Вот что значит юг. На дворе октябрь, в Москве холод и
слякоть, а тут - ласковое солнце. Легкий ветерок совершенно лишен
московского сволочного упорства. Стоят, не торопясь облететь, акации.
Одним словом - юг.
Голованя встречала делегация со старательно-радостными улыбками.
Начался у них целовальный обряд, снова вошедший в моду. А я выискивал в
толпе встречающих Валентина Сорочкина, которому перед вылетом дал срочную
телеграмму. Почему-то он рисовался мне с маленькой кудлатой головкой на
длинной шее. Обычно такие, длинношеие, обожают совать нос не в свое дело и
склонны строчить обличительные письма.
Вдруг я увидел картонный квадратик с надписью: "Рассохин, мы вас ждем".
Парень, высоко державший этот квадратик, был белобрыс, синеглаз и улыбчив,
желтые брови домиком. Шея была нормальной длины. Его крепкую фигуру
облегал джинсовый костюм. Такие типчики, подумал я, не откажут себе в
опасном удовольствии покрутить хвост тигру.
Сорочкин усадил меня в старый обшарпанный "Москвич" и повез в гостиницу
"Приморская". Он не умолкал ни на минуту. Городская администрация весьма
встревожена прилетом Голованя - влиятельного парламентария, главы
патриотической фракции, который не раз высказывался за достройку крейсера
и, конечно, намерен воспрепятствовать его продаже. Но Голованя будут
всячески умасливать.
Слушая Сорочкина, я поглядывал по сторонам. Когда-то в детстве я был с
родителями на курорте близ Приморска, и город запомнился пышной зеленью и
зеленой же горой, на верхушке которой стоял белоколонный ресторан. Зелень
была и теперь, а ресторана на горе - как не бывало. Впрочем, может, это
была не та гора.
Над полукруглой площадью, уставленной торговыми палатками-киосками,
висело огромное полотнище: "100-летию Октября - достойную встречу!"
Вот и гостиница - дом советских времен с могучими фигурами тружеников
серпа и молота на тяжелом фронтоне. Забронированный Сорочкиным номер
оказался вполне приличным - одноместным, с ванной, но без горячей воды. Я
умылся холодной и, выйдя из ванной, увидел на журнальном столике бутылку
вина и рулет, нарезаемый расторопным Сорочкиным.
- Это вы зря, Валентин, - заметил я. - А может, я как раз сторонник
продажи крейсера.
- Это вы так шутите? - хохотнул Сорочкин. - Наше местное полусладкое