"Евгений Войскунский. Командировка" - читать интересную книгу автора

удостоверение, я заглянул в отдел культуры. Все ихние бабы были на месте -
сидели в клубах табачного дыма.
- Мадемуазель Ракитина, - позвал я, - выйдите на минутку.
Настя вышла с сигаретой меж пальцев и уставила на меня свои серые, в
черных ободках ресниц, глаза.
- Плохая новость, - сказал я, взяв ее за руку и подведя к фикусу в
деревянной кадке. - Я улетаю в Приморск.
- В Приморск? - В ее глазах мелькнуло удивление. - А зачем?
- Там возня вокруг недостроенного крейсера.
- Слышала. Сегодня сообщили, что туда вылетает Головань.
- Шут с ним. А плохо то, что мы расстаемся не меньше чем на неделю. Нам
надо серьезно поговорить.
- Ну, неделя - это немного, - улыбнулась Настя и сунула сигарету в свой
красивый, подведенный лиловой помадой рот. - Прилетишь, Димочка, тогда и
поговорим.
В самолете я повнимательнее прочитал письмо, выдернувшее меня в
командировку. Писал некто Валентин Сорочкин, журналист из газеты
"Приморское слово". За высокопарными фразами о России, великой морской
державе и все такое, стояла простая по нынешним временам вещь:
недостроенный авианосец "Дмитрий Пожарский" по причине пустой казны уже
одиннадцатый год стоит у заводской стенки и тихо гниет. Администрация
Приморска во главе с мэром Родриго Ибаньесом Сидоренко вознамерилась его
продать, с каковой целью вступила в переговоры с главкоматом
военно-морского флота, а также - по сведениям из неофициального источника
- с некоей латиноамериканской страной, возможно, Чили, возжелавшей оный
крейсер купить. Разумеется, администрация Приморска понимает, что
вырученные деньги уйдут в федеральную казну, но на какую-то их толику все
же возлагает надежды. Пусть хоть немного, но лучше, чем ничего, а то
судостроительный завод простаивает, et cetera, et cetera, дальше мне было
неинтересно, хотя писал этот Сорочкин весьма дельно, правда, несколько
витиевато - типичный провинциальный журналист.
Меня позабавило имя приморского мэра - Родриго Ибаньес. Вспомнились
латиноамериканские сериалы, бесконечно крутившиеся на телевидении в годы
моего детства, - уж не они ли виноваты в том, что новорожденным стали
давать имена героев этих фильмов? Ну да, а теперь они подросли, заняли
административные и иные должности в государстве Российском, всегда чутко
откликавшемся на глупости всякого рода...
Я-то эти сериалы не смотрел, а родители не отрывались, и особенно
обожала их бабушка Соня. Для нее сериалы были важнее всего на свете, она
обливалась слезами, когда с какой-то Алисией поступали несправедливо или
кто-то вдруг пропадал. Помню, я дразнил ее, ежедневно спрашивая: "Ну что,
нашелся Лукас?" - бабушка Соня смотрела на меня сквозь слезы и слабо
отмахивалась. А однажды сказала: "Димочка, что ты можешь в этом понять?
Нам всю жизнь показывали в кино железных борцов. Теперь мы впервые видим
простые человеческие чувства".
Потом сериалы перестали крутить, и вскоре старушка умерла.
От мыслей о бабушке меня отвлек шум, возникший впереди, в салоне
первого класса. Кто-то орал на весь самолет:
- Шо за пойло вы мне принесли, я вас спрашиваю?
Слышался взволнованный женский голос: