"Евгений Войскунский. Командировка" - читать интересную книгу автора

все такое... - говорила она как бы не мне, а так, вообще. - Полная чепуха!
Тягучие годы, один хуже другого. Вот двадцатый был и вправду героическим.
Сколько мужской доблести! Уже как-то забыли, что в начале века Пири достиг
Северного полюса, а Амундсен - Южного. Хиллари первым взобрался на
Эверест. А первый космический полет Гагарина! А первые шаги Армстронга по
Луне!
- Добавь, - говорю, - гигантское кровопускание. Две мировые войны,
гражданская, сталинские репрессии.
- Да, мы, конечно, в школе проходили это по истории. Но что поделаешь,
вся история человечества кровава. Начиная с Каина. Я говорю, Димочка, что
нынешнее время - тоскливо и бездарно. Расслабляющий комфорт жизни на
Западе. Тебе по электронной заявке доставят на дом все, что угодно, вплоть
до живого кенгуру. Почему нет? А у нас, как всегда, муторно, масло и сахар
по талонам, гнусное политиканство в центре, вечное копание в огородах в
провинции.
- А что тебе, собственно, нужно?
- Мне хотелось бы, - сказала Настя, дымя сигаретой, - чтобы мужчины
вспомнили, что они мужчины, а не сгусток протоплазмы в галстуке.
- Ну, я-то не ношу галстуки, - пробормотал я, не найдя достойного
ответа на Настину филиппику.


Итак, в гостиную вошла, прикрывая зевок ладонью, Настя.
- Ну что, выспалась? - спросил Сундушников, показав в улыбке розовые
десны. - Познакомься с корреспондентом "Большой газеты".
- А то мы незнакомы. - Настя милостиво мне кивнула: - Привет, Дима.
- Привет, - ответил я сдавленным голосом. - Как ты здесь очутилась?
- Так же, как и ты. - Она села за стол и приняла от Сундушникова рюмку
коньяку. - Прилетела следующим рейсом, если тебе это важно.
- А зачем?
- Советую, Дима: задавай поменьше вопросов.
Выпив коньяк, она закурила и, отвернувшись от меня, тихо о чем-то
заговорила с Сундушниковым.
- Молодой человек, - раздался тонкий голос Анциферова. - Вы передали
факс в газету? Ну, спасибо. Вы свободны.
- Ступай, корреспондент, в свой номер, - добавил Недбайлов. - И не
выходи до утра. Утром мы с тобой свяжемся, шиш.
Это тебе - шиш, подумал я. Вы меня выставляете, а я не уйду. То есть
уйду недалеко.
Я спустился в холл, там была стойка небольшого бара, я заказал
длинногривому бармену двести коньяку, бутерброды и кофе. Буду тут сидеть,
пока не приедет Валя Сорочкин. Впрочем, омоновцы могут задержать его у
дверей. Я медленно пил, ел и соображал, как поступить, если Сорочкина не
пустят. За стойкой бара сидели двое парней - один был заросший,
нестриженный, наверное, от рождения, второй - горбоносый, с мокрыми
губами. Они пили, курили, на меня даже и не взглянули. Ну и черт с ними!
С площади донеслось тревожное завывание сирены скорой помощи. На втором
этаже вдруг возник громкий спор - слов было не разобрать, голоса сердито
гудели, упало и разбилось что-то стеклянное. Затем все стихло.
Прошло минут двадцать. Раздались шаги - кто-то быстро спускался по