"Евгений Войскунский, Исай Лукодьянов. На перекрестках времени (Авт.сб. "Очень далекий Тартесс")" - читать интересную книгу автора

- Иван Яковлевич, ну что это... Скажите, что все это неправда...
Померещилось, приснилось...
Жан-Жак сунул руку в нагрудный карман, но не вытащил расчески,
пригладил волосы ладонью.
- Вы что, с ума посходили? - спросил он. - Чего вы от меня хотите?
- Чего я хочу? - закричал Андрей сумасшедшим голосом. - Я хочу уважать
своего руководителя! Я хочу, чтобы он не похищал музейные ценности за
выкуп! Я хочу, чтобы он не позорил... не позорил звания ученого!
Он еще что-то неистово орал. Жан-Жак прикрыл глаза ладонью. А Виктор
исподлобья смотрел на него, подперев нос большим пальцем.
Я не вмешивался. Только теперь до меня дошло: Рыжов похитил Нику
Самофракийскую не с научной целью, а... Как это дико, непредставимо! Он
намеревался возвратить статую за выкуп...
- А я-то, дурак, ломаю голову: для чего ему Ника понадобилась, - уже не
кричал, а с горечью говорил Андрей, и вид у него был такой, словно ему зуб
вырвали. - Профессорский оклад у человека, дом, машина, премии... Нет! Все
мало... Золота ему не хватает для полноты счастья! Ах ты ж, господи...
- Сколько вы собирались запросить с Лувра? - сказал Виктор.
Спокойненько так сказал, деловито.
Жан-Жак раздвинул пальцы и посмотрел на него.
- Ну, сколько? - повторил Виктор. - Десять тысяч?
- А чего ты спрашиваешь? - вскричал Андрей. - Вернемся домой, пусть
общественный суд с него спросит.
Жан-Жак прокашлялся.
- Горшенин, - обратился он к Виктору, странно усмехаясь. - Вы человек
рассудительный, вы поймете меня правильно. Видите ли, я оставил там
письмо, в котором попросил значительную сумму...
- Сколько? - осведомился Виктор в третий раз.
- Сто тысяч. Сто тысяч золотыми десятифранковыми монетами. Э-э,
тридцать два с четвертью кило золота... Колоссальное богатство, Горшенин.
И если вам удастся образумить этого юного максималиста, то... я готов
щедро, очень щедро...
- Конкретно, - сказал Виктор. - Сколько вы нам отвалите?
Я ничего не понимал. Андрей изумленно таращил глаза на Виктора.
- Ну, скажем, половину. - Жан-Жак почесал подбородок. - Пятьдесят тысяч
франков...
- Наполеондорами?
- Называйте, как хотите. До первой мировой войны золотые монеты были
еще в обращении, я проверил. Вы будете обеспечены на всю жизнь.
- Подходяще. Что ж, я согласен.
- Виктор! - взревел Андрей.
- Погоди. - Виктор, прищурясь, в упор разглядывал Жан-Жака. - Но с
одним условием, Иван Яковлевич. Мы вас оставим там, в одиннадцатом году. А
из тех шестнадцати с осьмушкой килограммов, которые вы нам дадите, мы
отольем золотую плевательницу с вашим барельефом и установим ее у входа в
институт - в назидание, так сказать.
- Позвольте! - У Жан-Жака глаза побелели от злости. - Это уже слишком!
- А грабить музеи - не слишком?
- Почему грабить? Мы возьмем с капа... с капиталистов! И кроме того,
этих людей давно уже нет на свете...