"Евгений Войскунский, Исай Лукодьянов. Экипаж "Меконга"" - читать интересную книгу автора

Опрятин пхнул его ногой, и оттуда вывалился пистолет.
"Немецкий парабеллум, - подумал Николай Илларионович. - Странно..."
Он решительно разворотил остатки мешка и увидел портативную рацию,
несколько плиток взрывчатки, позеленевшие патроны. Из грязи торчал
металлический баллон с гофрированным шлангом - очевидно, акваланг.
Типичное снаряжение диверсанта...
Он снова посветил на человека. В разорванном вороте рубахи что-то
блеснуло. Опрятин всмотрелся: это было маленькое распятие, а рядом с ним -
толстая железная пластинка на блестящей цепочке. Какие-то буквы были
вырезаны на пластинке. Опрятин протер ее куском мешковины и прочел:
"AMDG".
Ниже шли буквы помельче, тоже латинские.
Совсем странно... Только католик может таскать на себе распятие...
Сколько же он пролежал здесь, в подземелье? Но черт с ним. Он-то,
Опрятин, не собирается составить ему компанию...
Николай Илларионович поднял пистолет. С сомнением покачал головой.
Потом потянул большим и указательным пальцем за боковые пуговки.
Коленчатые рычаги затвора углом поднялись кверху и с сухим треском
вернулись на место. Парабеллум был в исправности.
Опрятин выстрелил в светлевшее над головой "окошко" - дыру,
образованную провалившейся каменной плитой. Подземелье наполнилось гулом.
И снова - тишина.
Текли минуты, а может быть, часы. Опрятин стрелял, подземелье гудело,
как разбуженный вулкан, но ни звука не доносилось с поверхности.
Расстреляв все патроны, Опрятин, тяжело дыша, прислонился к мокрой стене.
Отчаяние охватило его...
Вдруг он услышал встревоженные голоса там, наверху. Опрятин закричал.
Он кричал, срывая голос и задыхаясь от смрада и пороховой гари. Отверстие
закрылось: чья-то голова заслонила свет.
- Кто стрелял? - спросили сверху.
Прошло еще какое-то время, и вот наконец спустили веревку и вытащили
Опрятина наверх.
Пришлось отложить отъезд, давать показания представителям местных
властей, подписывать акты.
А терять время Опрятин не любил.


Две головы склонились над розовым листом светокопии: Николай и Юра
сверяли отметки глубин на плане трассы трубопровода.
Молодой лаборант Валерик Горбачевский, взглянув на часы, подошел к
зеркалу и принялся расправлять свои черные бачки и усики. Зимой Валерик
три недели проболел гриппом и за это время отрастил бакенбарды, которые
придали его круглому мальчишескому лицу нагловатый вид. В отделе эти бачки
называли "осложнением после гриппа".
Расчесывая усики крошечным гребешком, Валерик напевал песенку о некоем
Чико, который приехал из Пуэрто-Рико.
- Друг мой Валерий, - ласково сказал Юра, - где, по твоему мнению,
находится Пуэрто-Рико?
- Да знаю я! - Лаборант дернул плечом.
- Кажется, недалеко от Мадагаскара?