"Валерий Вотрин. Последний магог" - читать интересную книгу автора

привезли его жен и чад, а также неисчислимое количество челяди и домочадцев.
Урду защищали стены из повозок, охраняли вооруженные воины. Велика была урда
в хосуне Годи.
Бесчисленное множество народа стеклось на громадное поле перед воротами
урды. Всюду, куда ни кинь взгляд, несчетными палатками было усеяно поле, в
них пировали, пели, плясали люди. Кое-где затейники и акробаты развлекали
народ, по краям конники демонстрировали удальство, устраивали состязания.
Вкусные запахи готовящихся яств плыли пополам с пылью над полем.
Помню, я растерялся. Куда идти, что делать? Веселиться не хотелось.
Хотелось отойти в сторонку и подумать, поразмыслить. Горы отсюда казались
ближе, можно было различить отдельные вершины. Что-то там делают тэнгэры?
Видят ли, что верховный Гог устроил празднество? Ходили ли к ним люди от
него, приглашали ли явиться? Веселятся ли тэнгэры, или им по целым суткам
надлежит наблюдать за нами? Такие мысли приходили мне в голову. Хотелось
отойти в сторонку, подумать, поразмыслить. О многом хотелось размышлять моей
голове, и сердце мое посреди общего веселья задумалось. Но Нишкни потянула
меня за руку, и мы нырнули в праздничную толпу.
Вокруг бурлило веселье. Вокруг ели, пили, смеялись. Обжирались,
опивались, хохотали во всю глотку. Целых быков поворачивали на вертелах. На
канатах танцевали плясуны. Плясали испуганные незнакомым шумом лошади.
Конскую колбасу раздавали за так. За волосы тащили пойманного вора.
Отпускали в небо пойманных птиц. Щебетали стайки девушек. Своры парней
затевали потасовки. Вокруг ели, пили, смеялись, обжирались, опивались,
хохотали во всю глотку.
Вдруг я заметил в стороне, у костра, знакомых людей. Это были мужчины
нашего рода, которые тоже пришли поучаствовать в веселье. Заметив меня, один
из них протяжно меня окликнул:
- Эй, единородец! Пошли к нам!
Я подошел к ним и сердечно поздоровался. Их было с десяток, они
неспешно ели жирный бульон. Один, огромный, темнолицый Бурчи, сказал:
- Возьми чашку, поешь с нами.
Я сидел с ними, со взрослыми мужчинами нашего рода, и ел вкусный
горячий бульон. Они же, не обращая на меня внимания, вели медлительные
беседы, неспешно резали мясо, наливали еще бульону. "Эхэ-хэ!" - то и дело
вздыхал кто-нибудь из них, и не был этот вздох полон затаенной обиды или
скрытой горечи, а полон был сытого удовольствия, исходил из плотно набитого
вкусной едой брюха. "Эхэ-хэ!"
Я рассматривал их. Никогда еще мне не доводилось видеть столько
единородцев мужского пола. Я знал только двоих: Бурчи, старшего табунщика
бега, и маленького подслеповатого старика по имени Шалбан-ага, славившегося
своей прожорливостью. Этот Шалбан-ага был известен тем, что в одиночку мог
съесть целого ягненка и выпить бурдюк ойрака. Видеть это было удивительно,
потому что Шалбан-ага был ростом мал и телом тщедушен. Сейчас он, отдуваясь,
с лицом, покрытым обильным потом, доедал шестую чашку бульона. Бурчи,
посмеиваясь, смотрел на него.
- Что, уважаемый Шалбан-ага, еще налить? - спросил он, когда тот
опорожнил чашку.
Шалбан-ага замигал.
- Налей, пожалуй, - сказал он не очень уверенно.
- А то мясо готово, сейчас еще жареного принесут, - подначивал Бурчи,