"Зоя Воскресенская. Девочка в бурном море. Часть 2. Домой!" - читать интересную книгу автора

- Нет, я не ранен, разошелся пневмоторакс, - отвечает по-шведски
человек.
- Доктора! Скорее послать за доктором! - распоряжается начальник
аэродрома.
- Дайте кислородную подушку, - советует Елизавета Карповна, - я врач. -
И она куда-то уходит.
Антошка остается на скамейке. Глаза не могут привыкнуть к свету.
Хлопает портьера, внося в комнату струи холодного воздуха.
Старший пилот докладывает начальнику аэродрома:
- Над Норвегией летели на высоте двадцать пять тысяч футов. Подверглись
нападению германских истребителей. Самолет пробит в одиннадцати местах, один
мотор выведен из строя. Пассажиры соблюдали полное спокойствие, из-за шума
моторов они не слышали стрельбы и не отметили ненормальной вибрации машины.
Над Северным морем небо закрыто плотными тучами, и это помогло вывести
машину из-под обстрела.
- Со счастливым прибытием! - поздравляет начальник пилота.

ЦВЕТОК РЕПЕЙНИКА

Занималось утро. По серому небу плыли низкие дымные облака. На
горизонте все резче прорисовывалась зубчатая кромка не то леса, не то
далекого горного хребта.
Пассажиры, прилетевшие из Швеции, усаживались в автобус. Антошка
осмотрелась вокруг. Неужели это аэродром, на который они сели ночью? По полю
раскиданы небольшие копны сена, аэродромные постройки размалеваны
бесформенными черными, желтыми и зелеными пятнами. На опушке леса под таким
же пестрым брезентом топорщатся угловатые громады. Пушки? Самолеты? Все это
так не похоже на стокгольмский аэродром - ровный, чистый, с длинными,
широкими взлетными дорожками, яркими ангарами, серебристыми самолетами.
Старый автобус с облупленными боками и вмятинами, казалось, побывал в
боях. Антошка заняла место у окна. Из сиденья выпирали пружины, стекла в
трещинах, а один оконный проем заделан фанерным листом, на котором наклеен
плакат. С плаката на Антошку смотрели строгие глаза, палец указывал прямо на
нее, из раскрытого рта вылетали строчки: "Молчи, тебя слушает враг!", "Враг
рядом с тобой!"
Антошка прижалась к маме и поцеловала ее в щеку.
- Ты чего? - ласково спросила Елизавета Карповна. - Рада, что на земле?
- Нет, счастлива, что рядом со мной ты.
Автобус мчался по разбитой дороге. Пассажиры после бессонной ночи
пытались дремать, но их бросало из стороны в сторону, они крепче упирались
пятками в пол, плотнее прижимались к спинкам сидений. Уже совсем
развиднелось, и автобус громыхал по извилистой дороге, проложенной в
распадке гор. У скалистого подножия кряжистые деревья широко раскинули
оголенные кроны, по склонам взбирался кустарник, вперемежку с вереском, а
вершины гор были совсем голые, словно облысели. Сквозь коричневую сетку
ветвей возникали то серые каменные дома с островерхими крышами, то зубчатые
стены и высокие башни старинных замков.
- Где мы едем? Что это за горы? Как называются? В этих замках
кто-нибудь живет? - теребила Антошка маму.
Елизавета Карповна пожимала плечами.