"Зоя Воскресенская. Девочка в бурном море. Часть 2. Домой!" - читать интересную книгу автора

Но Мэри Павловна поборола минутную слабость.
- Надо работа, работа, работа, тогда хорош, и надо победа, победа,
тогда я поеду в Могилев на свой родина. Много русские хотят ехать умирать на
родин, я хочу ехать жить. Правда, можно немножко жить? Я много, много вязал
шарф и пуловер, посылал русски солдат.
Мэри Павловна расспрашивала о Москве, о положении на фронтах.
Антошка уселась на подоконник и сквозь мутное стекло смотрела на
кладбище домов.
На противоположной стороне улицы несколько мужчин и женщин разбирали
развалины. Они вытаскивали из груды мусора уцелевшие кирпичи, сбивали с них
наросты цемента, отряхивали от пыли и сносили вниз к грузовику. Из этих
кирпичей будут строить новый дом.
Всюду, куда достигал взгляд, были руины, руины... Улица походила на
развороченный муравейник. Люди работали весело, переговаривались, смеялись.
Молодая женщина в брезентовом комбинезоне извлекла из щебня большой кусок
зеркала, рукавицей протерла его, тут же приладила на камне и стала
поправлять прическу. К ней подошла другая и, видно, одобрила находку.
Антошка, глядя на них, отогревалась от ужаса, от какой-то безнадежности,
которая охватывала ее при виде развалин.
Вечером хозяйка пригласила своих гостей в кино.
- Это совсем близко, - сказала она.
Шли по улице в кромешной тьме. На перекрестках посередине мостовой
мелькали крестики светофоров. Лампы были прикрыты металлическими колпаками,
в середине которых были сделаны крестообразные прорези. Крестики - зеленые,
желтые и красные - расплывались в тумане и мелькали, как звездочки.
Только Мэри Павловна могла угадать, где находится кинотеатр. Дверь она
нашла на ощупь. Вошли в темный вестибюль и оттуда в освещенный. Кинозал был
переполнен. Началась картина. Вот миловидная женщина покупает в магазине
модную шляпку, легкую, украшенную цветами и вуалью. Приходит домой,
показывает мужу, сынишке. Легла спать. Проснулась, зажгла ночник и, сидя
перед зеркалом в пижаме, примеряет шляпку и так и сяк, радуется обновке. И
вдруг протяжный вой сирены. Началась война. Шляпка валяется скомканная с
обгоревшей вуалью. И снова вой сирены. На этот раз уже не на экране, а на
улице. В зале зажигается свет, демонстрация кинофильма прерывается.
- Леди и джентльмены, - спокойно объявляет администратор, - воздушный
налет. Кто желает уйти в бомбоубежище?
Елизавета Карповна с Антошкой вскочили с мест, но Мэри Павловна
сказала:
- Никто никуда не уйдет, картина очень интересная.
И действительно, вышла только одна пара. Свет погас, и кинофильм
продолжался. В зале зачиркали спички, зажигалки. Многие закурили. В действие
на экране врывались глухие отзвуки взрывов на улице. Но люди дружно
смеялись, громко обсуждали события на экране, все жили жизнью маленькой
семьи, и это презрение к опасности подбадривало всех. Антошке тоже стало
уютно и весело. Картина отличная, и фашисты не могут помешать лондонцам
отдыхать.

ГАЙД-ПАРК

Гайд-парк в этот теплый день выглядел оазисом мира. Среди темной хвои