"Зоя Воскресенская. Девочка в бурном море. Часть 1. Антошка" - читать интересную книгу автора

празднично одетые, шли к своему дому, где был назначен сбор. Малыши тащили
надувных резиновых крокодилов, черепах, сачки для ловли бабочек. Мужчины
запаслись удочками и спиннингами; у одного на руке болталось ведро для
будущей ухи; женщины несли в плетеных корзиночках бутерброды, консервы,
лимонад. Предстоял веселый праздник всей советской колонии.
Небольшой четырехэтажный дом Советского полпредства на Виллагатан стоит
в окружении высоких тополей. На фронтоне здания в лучах солнца сверкает
квадратная медная доска с выгравированным на ней гербом Советского Союза и
надписью: "Полномочное представительство Союза Советских Социалистических
Республик".
Еще на тротуаре, перед самой калиткой полпредства, человек стоит на
шведской земле, но достаточно ему сделать один шаг, переступить за калитку,
и он уже на советской земле, где действуют советские законы, куда без
приглашения и разрешения не может ступить никто из посторонних. Это кусочек
советской земли, особенно дорогой и почитаемой на чужбине. Дом Советского
полпредства с двором и палисадником экстерриториальны, то есть
неприкосновенны, и кажется, что здесь и солнце светит по-иному, и воздух
другой...
Советские люди заполнили дворик полпредства. Со второго этажа сквозь
закрытые окна пробивался дробный стук пишущей машинки. Какая-то срочная
работа была в этот ранний час у полпреда. Наверное, Александра Михайловна
Коллонтай диктовала какую-нибудь докладную записку и спешила закончить ее,
чтобы вместе со всей советской колонией отдохнуть в этот погожий июньский
день.
Уборщица полпредства Анна Федоровна унимала ребятишек. "Тсс, тише вы,
всю Швецию разбудите! Не думайте, что раз вы на экстерриториальном дворе,
так вас за забором не слышно".
Слово "экстерриториальный" Анна Федоровна произносила четко, и звучало
оно особенно торжественно и значительно.
Женщины допытывались, чем Анна Федоровна моет окна, - стекла сверкают
на солнце, как хрустальные. "Известно чем, - отвечала она, - руками, ну, а в
воду добавляю нашатырный спирт и протираю мягкими льняными тряпками. Как же
иначе - ведь это не какое-нибудь там буржуйское, а Советское
представительство. Наш дом должен сиять!" - говорила она, оглядывая любовным
хозяйским глазом сверкающие медные ручки и гранитный цоколь здания, вымытый
накануне мылом и щетками.
Анна Федоровна была первой певуньей в советской колонии, но пела редко,
чаще мурлыкала себе под нос, убирая по утрам комнаты полпредства. "Голос у
меня очень сильный, ему нашей экстерриториальности мало", - говорила она и
мечтала в день отдыха где-нибудь в открытом море на яхте отвести душеньку,
перепеть все "страданья".
Окно, за которым стрекотала пишущая машинка, распахнулось, и выглянула
Александра Михайловна Коллонтай.
- Товарищи, прошу зайти ко мне в приемную. Всех, всех - и женщин и
детей. - Голос полпреда звучал как-то странно: обычно Александра Михайловна
здоровалась со всеми, каждого малыша окликала по имени, спрашивала, все ли
здоровы, у всех ли хорошее настроение...
...На втором этаже - рабочий кабинет полпреда и приемные комнаты.
Дежурный пригласил всех в голубую гостиную. Здесь действительно было все
голубое: и обтянутая атласом мебель, и пушистый ковер, и портьеры. Над белым