"Борис Воронцов-Вельяминов. Лаплас ("Жизнь замечательных людей" #119) " - читать интересную книгу автора

Очень редко в президенты попадали люди действительно умные и сведущие.
Одним из лучших таких представителей был маршал Вобан, известный своими
военно-инженерными работами и занятиями политической экономией, навлекшими
на него гнев короля. В большинстве случаев президентами назначались
титулованные дворяне, не только не имевшие никакого отношения к науке, но и
мало ею интересовавшиеся, попросту ловкие царедворцы или администраторы.
Заседания секций Академии происходили совместно и были закрытыми. По
заранее выработанной программе пенсионеры делали доклады о своих открытиях
или лабораторных опытах, почетные члены говорили свое "слово", а сотрудники
сообщали о своих наблюдениях или других работах. Ученики имели право
высказываться только после персонального приглашения. Последнее правило
стало понемногу забываться, особенно после того, как бывших учеников
переименовали в ад'юнктов - должность, которой на первых порах и добивался
молодой Лаплас. Работы и заседания Академии еще не протекали в атмосфере
публичности, как впоследствии. Правительство добивалось, чтобы посторонние
лица не участвовали в заседаниях. Их допускали только по рекомендации
непременного секретаря и лишь в тех случаях, когда они должны были доложить
о своих открытиях или изобретениях. Официальные отчеты о заседаниях не
публиковались, и известными становились лишь отдельные доклады, печатаемые
время от времени. Полагали, что тайна, окружавшая работы Академии,
поддерживала ее престиж. Лица, критически настроенные, не могли, таким
образом, уличить академиков в их ошибках.
Наука была скрыта за такой же завесой, как и королевский двор, завесой,
призванной скрыть от общественности низость властелинов и отсутствие
гражданской доблести у научных гениев. Эти черты исключительной замкнутости,
кастовости старой Академии наук и послужили потом причиной пламенных
памфлетов Марата, тревоживших не одно имя, в том числе и имя Лапласа.
Не допуская в Академию простых смертных, дворянский режим сделал
исключение для коронованных особ, рассматривавших Академию, как одну из
"курьезных" достопримечательностей Парижа.
Так в 1777 году Лаплас был свидетелем того, как его другу Лавуазье
пришлось демонстрировать свои опыты с углекислотой перед австрийским
императором, путешествовавшим под именем графа Фалькенштейна. В 1782 году
Лаплас присутствовал на приеме в Академии русского императора Павла.
Приветственная речь была произнесена Кондорсе. На этот раз Академия не
пожелала устраивать специальное заседание, и перед Павлом было
продемонстрировано несколько текущих работ. Доклады сопровождались опытами
по выяснению природы обоняния и по выделению зловонных испарений. Эти опыты,
надо полагать, поразили не столько воображение царя, сколько его
чувствительный нос.
Такова была обстановка дореволюционной Академии, куда стремился Лаплас
и в которой он скоро стал одним из руководящих персонажей.

Две неудачи

Надежды Лапласа не оправдались - его забаллотировали, и должность
ад'юнкт-геометра предоставили некоему Кузеню, человеку совершенно
посредственному и впоследствии ничем не оправдавшему возлагавшихся на него
надежд. Неудача Лапласа об'ясняется не тем, что его работы не были
достаточно ценны или многочисленны, хотя отзывы академиков о них довольно