"Арсений Васильевич Ворожейкин. Солдаты неба " - читать интересную книгу автора

машина с бензином. Рассказал о гибели Холина. Не выразив удивления, он сухо
заметил:
- Жалко Павла Александровича. Хороший был человек.
И вдруг своим хриплым голосом, с неестественной бравадой затянул:
Взвейтесь, соколы, орлами, Бросьте горе горевать...
Я оторопел: не помутился ли у него разум? Раскинув руки в стороны, он
еще громче, как бы всему наперекор, голосил:
То ли де... то ли де-е-е-ло под шатрами...
- Брось пояоничать! - прикрикнул я. Он вскочил как ошпаренный. Красный,
раздраженный, злой, но' сразу умолк. Потом тихо и серьезно спросил:
- Ты был на том свете?
- Да что с тобой?
- Что? С того света явился, вот что!
- Чушь какую-то плетешь.
- Или от жары меня развезло? - вконец расстроенным голосом проговорил
командир, расстегивая гимнастерку и сбрасывая ремень. Я набрался терпения. -
Понимаешь, когда меня японцы зажали и я от них уходил пикированием, то
позабыл и о земле, и о высоте... вообще обалдел. - Он покрутил головой,
потом собрался с духом:
- Опомнился - выхватил самолет и плюхнулся. Как в землю не влез? Тот
свет уже видел.
- Да тебя подбили, что ли?
- Ни одной пули. Ни такой вот царапинки. Просто перебрал вчера,
понимаешь? Вот рефлекс и притупился.
Как-то я был у него дома в гостях. В разговоре вспомнили об одном
погибшем товарище. "Он боялся летать, - твердо излагал свое мнение Василий
Васильевич. - А такие летчики, бывает, допускают ошибки незаметно для самих
себя. Он все равно рано или поздно должен был погибнуть".
Мы не заметили, что за этим страшно откровенным разговором внимательно
следит маленькая дочка Василия Васильевича. Вдруг девочка со слезами на
глазах бросилась к отцу на колени и крепко обвила его шею: "Папочка, милый,
я тебя так люблю! Обещай, что ты никогда не допустишь такой ошибки, ведь про
тебя все говорят, что ты летаешь как бог!"
Тронутый нежностью дочки и ее тревогой, он как-то смутился, порывисто
встал, начал ее высоко подбрасывать, "Нет, папочка, ты скажи!" - требовала
она.
У летчиков такие вопросы считались бестактными и никогда в семьях не
обсуждались. Поэтому жена Василия Васильевича, сидевшая с нами, чтобы
вывести его из затруднительного положения, взяла от него девочку, усадила
рядом с собой и дала ей варенья.
Девочка не унималась и плакала: "Почему папочка не хочет мне сказать?"
"Ну будь умницей, успокойся! - утешала ее мать. - Наш папа - прекрасный
летчик... - Она через силу улыбалась и, не сводя своих тревожных глаз с
мужа, говорила: - Он теперь обещает и вино не пить. Мы с тобой опять станем
счастливыми".
Счастливыми?..
Василий Васильевич же, как я понял по его виду, и не собирался отвыкать
от своей пагубной привычки. Свидание с тем светом на него не подействовало,
и никчемной показалась моя с ним беседа после первого боя. С такими людьми
надо быть строгим и не давать им никакой скидки.