"Арсений Васильевич Ворожейкин. Над Курской дугой ("Истребители" #2) " - читать интересную книгу автора

парашюте, силой более ста тысяч свечей, она разорвала ночь, обозначив объект
для бомбометания.
Грохот зенитных орудий и жужжание моторов слились со взрывами,
всколыхнувшими ночную землю. Началась бомбежка Торопца.
Четвертый, пятый... Самолеты проплывали над аэродромом. Обидно и
досадно глядеть, как безнаказанно действует враг. А ведь до войны у нас было
немало истребителей-ночников. Теперь о них на фронте и помина нет. Ночные
истребители только в ПВО, на тыловых объектах страны. А разве на фронте
нельзя летать ночью? Можно! Дело только в организации.
- Слетай! Ты до войны ночником был, - скорее шутя, чем серьезно,
предложил мне Петрунин.
- А что толку? Ночь темная, прожекторов нет...
- Полетим наудачу! - подхватил младший лейтенант Мелашенко. - Я тоже
когда-то летал ночью.
Командир полка разрешил.
Снегу еще не было, и земля, как только я оказался в воздухе,
растворилась во тьме. Ярким заревом пожаров и вспышками разрывов обозначился
Торопец - единственный световой ориентир в ночи. Через пять минут я был над
городом. Внизу бушевал пожар, метались языки пламени. На станции стояли
железнодорожные эшелоны. Среди вагонов то и дело взметывались к небу
огненные султаны. Пламя освещало разбитый город. Один длинный эшелон,
оказавшийся, видно, в тупике, был еще целехоньким. Рядом, словно скирды
хлеба, лежало какое-то имущество. Невдалеке виднелись баки горючего.
Понимая, какую важную и удобную цель сейчас все это представляет для
противника, я лихорадочно ищу вражеские самолеты. Лезу вверх, рассчитывая,
что оттуда, на фоне света, может, замечу врага. Вокруг меня, точно искры от
бенгальских огней, сверкают разрывы зенитных снарядов. Бьют наши
артиллеристы, и как жаль, что с ними нет никакой связи и взаимодействия! С
тревогой думаю: "А чем черт не шутит - могут сбить". Разворачиваюсь назад.
Что-то промелькнуло черное над самой головой. Меня встряхнуло. Это мог быть
только самолет. Не Мелашенко ли? В спешке так и не договорились, на какой
высоте будем летать. А может, фашист? Эх, хоть бы пару прожекторов! Показали
бы цель! Резко кручу самолет за промелькнувшей тенью. Смотрю вниз. В тупике
уже горит эшелон. Значит, надо мной проскочил бомбардировщик. Надо искать
его. В районе станции легло еще несколько серий бомб, а я безрезультатно
мечусь над полыхающим городом, рискуя каждую минуту быть сбитым своими же
зенитчиками или столкнуться с истребителем. Вдруг меня накрыло чем-то
темным, большим, мягким.
Не пойму, что произошло. Двигаю ручкой, ножными педалями - все как
будто исправно. Вглядываюсь в приборы - стрелки страшно лихорадит. Уж жив ли
я? Не в бреду ли? И снова вспыхнул свет. Ах, вот в чем дело! Стремясь
забраться выше, чтобы на световом экране обнаружить врага, я вскочил в
густую облачность и теперь неожиданно вывалился из нее. Чего испугался?
Облаков. Да, не зря говорят: "Ночью все кошки серы".
Вновь набираю высоту и смотрю вниз. На фоне пожаров хорошо
просматривается воздушное пространство. Пусто вокруг. Зенитки уже не
стреляют: очевидно, в Торопец сообщили, что над городом летают наши
истребители. Разрывов на земле нет. Значит, отбомбились. Подо мной мчится
силуэт самолета. Кидаюсь на него. Теперь хорошо заметен наш И-16. Архип
Мелашенко, очевидно, так же носится над городом, как и я, отыскивая